Гаврило Принцип. человек-детонатор - страница 15
О других надругательствах над трупом Драги я предпочитаю не говорить, до такой степени они чудовищны и омерзительны. Когда убийцы натешились вдоволь над беззащитными трупами, они выбросили их через окно в дворцовый сад, причем труп Драги был совершенно обнажен».
Сами заговорщики потом отрицали обвинения в надругательствах над телами короля и королевы. Они объясняли, что только хотели показать солдатам, что Александр и Драга действительно убиты, и поднесли их трупы к окну, а потом они сами упали вниз.
Во дворце и вокруг него царила атмосфера победы. «Нет больше тирании!» — кричали заговорщики. Тела короля и королевы быстро убрали и через день тайно похоронили в белградской церкви Святого Марка, окруженной войсками[15].
«Султан Абдул-Гамид, — отмечала газета «Русский вестник» 13 июня (31 мая) 1903 года, — узнав о событиях в Белграде, пришел в такой ужас, что с ним сделалось нечто вроде нервного припадка. Подробностей он не захотел и слушать. Турецким газетам воспрещено цензурой писать о событиях. Напечатано лишь, что король и королева сербские скончались».
«…Отличилась также белградская газета «Уставна Орбита», — вторил «Русскому вестнику» «Московский листок». — Об убийстве короля и королевы она напечатала одну строчку петитом в отделе хроники. К этому прибавлять нечего…»
Ну а нам, конечно, есть что прибавить.
Тема убийства сербской королевской четы еще долго обсуждалась в газетах.
«Русский листок» отмечал: «Белградскую трагедию успели уже перенести на сцену. В театре Карлсруэ разыгрывается четырехактная пьеса на этот сенсационный сюжет. На афишах крупными буквами обозначены названия картин: «Драга», «Цареубийство», «Месть народа» и т. д. В заключение исполняется «сербский национальный гимн». Пьеса «сделана» некоей Северин Будрович и делает, разумеется, колоссальные сборы; у касс нет отбоя, даже тропическая жара, вредная для театральных сборов, и та побеждена интересом, который в немецкой публике вызывает эта трагедия «из современной жизни».
«Новости дня» утверждали: «Белградский корреспондент «Neue Freie Presse» из хорошего источника узнал, что известие, будто королева Драга оставила 11 миллионов] франков, хранящихся в английском банке, вымышлено. На самом деле за свое трехлетнее пребывание на королевском троне Драга скопила всего 900 000 фр[анков]. Состояние короля Александра — незначительное. Недвижимая собственность Обреновичей еще при Милане была обременена долгами и заложена большей частью в русском Волжско-Камском банке».
Наконец, та же газета под заголовком «Петер (так в тексте. — Е. М.) Карагеоргиевич — король» (имя так указано в газете) сообщала: «Некоторые белградские газеты, оглядываясь на бесславное царствование династии Обреновичей, называют ее не национальной. Обреновичи только и делали, что отдаляли Сербию от великой славянской державы, которой Сербия обязана столь многим: Обреновичи тянули Сербию к Австрии, к немцам, — исконным вигам славянства, мучителям сербов. «Смерть сына Милана, опозорившего Сербию перед всем миром, не вызовет в сербском народе сожаления!» — заканчивает свою статью одна из газет».
Заговорщики выполнили свое обещание — возвели на престол короля Петра. Его коронация состоялась 4 октября (21 сентября) 1904 года. С ней связана весьма любопытная история.
Церемонию коронации сняли на кинопленку англичане Арнольд Мьюр Уилсон и Фрэнк Сторм Мотершо. Эта пленка считается самым старым кинодокументом на Балканах, а в 1980 году небольшой фильм был провозглашен культурным наследием сербского народа. Через сто с лишним лет после коронации можно своими глазами увидеть, как всё происходило.
Двадцать первого сентября улицы Белграда были заполнены народом и военными в парадной форме. В восемь часов утра король проследовал из дворца к кафедральному собору, в котором, собственно, и состоялась коронация. Затем, уже в полном королевском облачении, он верхом вернулся во дворец, где торжества продолжились. Вечером Петр присутствовал на торжественном спектакле в Национальном театре.
На следующий день король принимал военный парад, а вечером состоялся прием во дворце, на который собралось около восьмисот гостей. Петр поднял два тоста: первый — за сербский народ и его представителей, второй — за князя Николу Черногорского и наследника престола Данилу.