Гайя Антонин-Вампиры Северного Рима-3 - страница 5

- Я удивляюсь… - начала было я, но запнулась. Я хотела сказать, что удивляюсь тому, как Ева ухитряется оставаться такой земной, то и дело погружаясь в Бездну, но вовремя остановилась. - Удивляюсь я, Мана.

- Чему?

Чему?.. Эээ…

- Да тому, что ты не попытался все-таки догнать меня.

Да, это и впрямь удивительно. Подсознание, наверное, вернуло меня на мои земные рельсы с тех, запредельных.

Миг - и Мана оказался рядом. Раньше, чем его трость со стуком упала на пол, я ощутила касание рук. И сквозь тонкий шелк это касание обожгло меня. Мана обхватил руками мою талию и резко повернул меня к себе, так быстро, что я запуталась в своих же ногах и почти рухнула - но была подхвачена зеленоглазым.

И память вернулась лавиной, накрыла меня и отрезала от цепких щупальцев небытия, к которому я так привыкла за прошедшие месяцы…

Нет, нет, как бы ни были прекрасны многомерные, златокаменные, перевитые эхом древних голосов недра Бездны… но вот тут, на плоской, серой и по-детски глупой земле, рядом с этим вампиром мне было так, что я понимала: здесь мое место.

И Бездна отступила.

Я обхватила Ману за шею, нисколько не беспокоясь уже о своей прическе. Он держал меня крепко, обхватив под лопатками и ягодицами, прижимал к себе. Был горячим. И снова краснел, как мальчишка - прямо как тогда, когда мы прощались с ним в Борисполе.

За время, проведенное с Гаем, я разобралась в некоторых тонкостях вампирской анатомии. Без крови организм вампира перестает функционировать, но не погибает. С кровью же вампир может заставить свое сердце биться, тело - нагреваться, может вводить окружающих в заблуждение видимостью жизни. Само по себе сердце у вампиров кровь не качает, да и другие органы тоже не функционируют. Гай сказал, что со временем можно научиться обходиться меньшим количеством крови, в целом же чем ее больше - тем вампир сильнее. Собственно, тут все логично. После больших нагрузок вампиру необходимо больше крови, чем обычно (вспомнились вечеринки триариев после каждой драки с медиками).

Так вот, на мой вопрос о том, могут ли вампиры краснеть (Боже, наконец-то я смогла удовлетворить свое любопытство), Гай сказал, что несомненно. Когда я уточнила, могут ли помимо воли, Гай сказал, что могут - память тела зачастую остается с вампирами на долгие годы. И сердце тоже иногда может начать биться - от желания, к примеру. Вампиры ведь созданы из смертных людей, а тем издавна присущи два сильнейших инстинкта - размножения и питания. Гай еще что-то там рассказывал, используя смутно знакомые мне слова типа “гомеостаз”, “онтогенез” и “нейронная сеть”, но я, к сожалению, вынесла из его, несомненно, содержательной лекции только простейшие выводы.

И еще сердце вампира может биться от любви. Я не вру - Гай именно так и сказал. И если желание - это вещь вполне осязаемая (по крайней мере, есть внешние проявления, последствия, которые можно… хм, увидеть и пощупать), то… что такое любовь?.. Разве ее можно “лизнуть, куснуть, понюхать”, как говорила нам в школе преподавательница украинского, уча различать абстрактное и конкретное?.. Тем не менее Гай не взял своих слов обратно, добавив лишь “Ну, считай, что любовь и желание едины”.

И вот я в руках горячего то ли от любви, то ли от желания Маны.

Я слышала, что о нем говорили его коллеги из других стран, а также форумчане. Еще мне довелось познакомиться с двумя детьми Маны, с Леттерией да Монтефельтро, женой Мастера Австрии, и Софией Роморантен, женой Мастера Франции. Леттерия - Лилли, как ее называли Жанна и Жозефина, была девушкой странной и редкой красоты. Когда я увидела ее впервые, мне сразу пришло на ум воспоминание о лермонтовском Печорине, точнее, о его необычной внешности, отражающей противоречивый характер этого персонажа. У Лилли, как и у Печорина, были темные глаза и белокурые волосы. И, по всей видимости, девушка тоже была из тех, кого всю жизнь - вечную ли, бесконечную ли - разрывает на части двойственность натуры. К примеру, Лилли упорно отказывалась пить кровь прямо из шеи смертного, предложенного ей Маной, и всячески подчеркивала свою человечность. Тем не менее, она искренне развлекалась, гипнотизируя смертных и выдумывая для них оригинальные задания на грани фола (в этом мне привиделось влияние Маны). У Лилли была здорово развита самоирония, а все ее суждения покоряли меня своей неординарностью. В то же время она всячески убеждала окружающих, что является самой обычной девчонкой двухсот лет отроду. Ледяной взгляд ее темно-серых глаз, казалось, пронизывал насквозь, видел в тебе все и даже больше. Белесые, с сероватым оттенком локоны Лилли спускались ниже талии. Никогда не видела человека, которому подобный цвет волос шел бы - кроме этой вампирши. Она казалась поблекшей лилией, полностью оправдывая свое прозвище. Гибкая, тонкая, звонкая и мудрая - вне всякого сомнения, она была гордостью Маны. Честно говоря, сойдись я с такой соперницей в борьбе за сердце любого мужчины, несомненно потерпела бы сокрушительное поражение. Этой сорванной лилии ничего не стоило растереть меня по стенке в прямом и переносном смыслах. Поэтому я порадовалась, что для Маны она - только дитя. И что у этого дитяти есть огненноволосый харизматичный супруг, такой же зубоскал и неуемный фонтан энергии, как и сама Леттерия да Монтефельтро.