Газета "Своими Именами" №26 от 28.06.2011 - страница 14

«Во времена всеобщей лжи говорить правду – это экстремизм», - сказал Джордж Оруэлл. Мир героев «1984» Оруэлла стал нашей действительностью.

Какими темпами история переписывается!

Почему с такой лёгкостью «правоохранители» нарушают присягу, законы, лгут, занимаются фальсификацией, принимают абсурдные решения и пр. По-моему, никто лучше не ответил на это, чем В. Ковалёв в статье «Президенту РФ» в газете «Своими именами» (№9 за 2010 г.):

«Ведь как ни скрывается на официальном уровне не имеющее рациональной мотивации баснословное денежное содержание прокурорских и судейских чиновников, выражающееся в сотнях тысяч рублей ежемесячно и являющееся безнравственной формой государственного подкупа с целью обеспечения их безгласной зависимости от исполнительной власти и крупного капитала, обществу в общих чертах умопомрачительные размеры этой бюджетной «черной дыры», поглощающей многомиллионные средства, по существу, не на борьбу с преступностью (и в первую очередь - с коррупцией), а на ликвидацию всяких, даже призрачных надежд граждан нашей страны на какие-либо гарантии торжества закона и справедливости».

Государственный подкуп - ежемесячная взятка за благонамеренность «правоохранителей»! За такие деньги «правоохранители» найдут экстремизм даже в колыбельной песне своей матери. Герой детектива Сергея Шведова сказал: «…говорят, деньги не пахнут. Могу со всей ответственностью заявить, если речь идёт о большой сумме, то – да. Не пахнут!»

Куда ни кинь – везде коррупция.«Коррупция пронизывает все уровни власти, угрожает безопасности государства», - заявил еще в 2006 году на «Правительственном часе» в Госдуме Генпрокур Чайка. Прошло пять лет, а воз и ныне там. Самое страшное то, что эта болезнь проникла глубоко в правоохранительную систему. В бытность свою президентом В. Путин говорил, что коррупция – это не только деньги: это лоббирование, и заказ, и желание сделать карьеру любыми средствами.

Вот заказ, пожалуй, после взяток – самый распространенный вид коррупции в правоохранительной системе. О «заказных делах», в основе которых, согласен, тоже лежат взятки в том или ином виде, пишут меньше, а они как раз чаще всего встречаются в судах и прокуратурах.

Фабрикуются абсолютно надуманные заказные «дела», в которых нет ни реального состава преступления, ни каких-либо фактов и улик. «Дела» передаются в суды, где «их чести» в мятых мантиях и с общим уровнем развития ниже среднего выносят обвинительные приговоры и калечат жизни патриотам. Народ стонет от этого вала сфабрикованных «дел». По факту на нары должны быть отправлены сами прокуроры и судьи, замаранные в индустрии заказных дел, но, увы, пока картина иная.

Чтобы придать видимость законности своему беспределу, «правоохранители» используют карманных «экспертов», которые с готовностью и бешеным рвением пишут свои «экспертизы». Эти «эксперты» дают подписку по ст.307 УК РФ об уголовной ответственности за дачу ложного экспертного заключения. Если внимательно ознакомиться с такими «экспертизами», то даже невооружённым глазом становится видно, что в них только ложь и клевета, призванные исполнить заказ. Но много ли таких «экспертов» отправились на зону за стряпанье заведомо ложных экспертных заключений? Вы можете назвать их фамилии? Нет! Власть тщательно оберегает этих негодяев от справедливой уголовной ответственности. Ещё бы! Такие продажные «эксперты» власти нужны, чтобы всегда иметь под рукой «экспертизу», при помощи которой можно осудить любого русского человека за любое его патриотическое высказывание.

Продажный прокурор, коррумпированный судья и эксперт-лжец – вот та «тройка», что творит русофобские репрессии по всей Руси-матушке! Как действует эта преступная спаянная тройка? Будучи одним из основных фигурантов в деле об «Оранжевой колбе», я это теперь знаю хорошо. Если о неправедных судьях и продажных прокурорах оппозиционные газеты пишут достаточно, то заказные эксперты часто оказываются «за кадром», хотя, как сказал Борис Миронов, «…большое зло всегда творят «маленькие люди». Продажные или тупоумные судьи практически переписывают в свои решения опусы экспертов. Кто, например, тогда знал о доценте ПГУ Т. Сидоровой, написавшей заказную экспертизу, будучи заинтересованным лицом? Никто. Выносятся решения, приговоры, определения, постановления, а преступник-эксперт (повторяю) остаётся «за кадром». Многие эксперты-лингвисты провинциальных ГУ, которые, кстати, и ищут этот самый «экстремизм» в книгах, статьях, давно уже сделали из своей побочной деятельности (основное место их работы – кафедры лингвистики, современного русского языка и пр.) своеобразную кормушку. Для того чтобы прокуратура и суд как можно чаще обращались к такого рода эксперту, он всегда выдает ту экспертизу, которая нужна судье, прокурору, следователю. Выбор эксперта судом в заказном деле должен быть точным. Попадание должно быть снайперским. Заказ был точен и категоричен: найти именно у Знаменского и именно в статье «Оранжевая колба» признаки разжигания национальной розни. А как её найдешь, эту рознь, если статья не имеет даже отдаленного отношения к национальному вопросу? Как потом выяснилось, областная прокуратура заказывала экспертизу статьи, но та начисто отвергала наличие какого-либо экстремизма в «Оранжевой колбе». Эта экспертиза была скрыта прокуратурой. Второго прокола нельзя было допустить, поэтому и судья, и помощник прокурора всячески сопротивлялись назначению судебной экспертизы (хотя без экспертизы такие процессы не обходятся). Но я настаивал, и тогда автор доноса прокурору области В.А. Гауптман, бывший электротехник, а к тому времени торговец финскими красками и руководитель еврейской общины, заказывает частную справку об исследовании «Оранжевой колбы» доценту ПГУ Т. Сидоровой, подробно объяснив, что ему требуется. Эта «справка» была зачитана на судебном заседании представителем прокуратуры без письменного или устного ходатайства о приобщении к делу. Она зачитывалась и на следующем заседании, хотя ни одной цитаты из текста, говорящей о разжигании «национальной розни», приведено не было.