Газета "Своими Именами" №36 от 03.09.2013 - страница 15

Политическая живучесть фашизма имеет глубокие корни в экономике, в процессах централизации и концентрации капитала и собственности, присущих империализму. Концентрация производства, монополии, слияние или сращивание банков с промышленностью - вот история возникновения финансового капитала (В.И. Ленин). Замена свободной конкуренции монополией в экономике соответствует замене буржуазной демократии политической реакцией. Именно финансовый капитал стоит у истоков фашизма и определяет его программу. Не случайно фашизм возник в условиях глубокого социального кризиса, угрожавшего самому существованию капиталистической системы.

Специфика российского капитализма состоит в том, что олигархат не является буржуазией. Олигархи - не бизнесмены и не предприниматели. Они - рантье. Они - квазифеодальные магнаты, получившие собственность в результате сговора с коррумпированными чиновниками. Они - мародеры. Союз олигархата и криминальной бюрократии всегда готов на любые самые преступные действия для сохранения своей ренты. Тем более, что в России нет национальной буржуазии. По своей сути она компрадорская, наднациональная, составная часть глобального Фининтерна. У нее нет понятий «своя страна», «свой народ», «своя культура». Она с презрением и ненавистью относится к русскому народу, русской культуре, России. Она абсолютно равнодушна к их судьбам, если не сказать более негативно.

О зарождении русского фашизма заставляет говорить бытующее в стране прекраснодушное отношение вообще к фашизму. С окончания Второй мировой войны прошло 68 лет. За это время в жизнь вступили три новые поколения. Для многих представителей этих поколений, если не большинства, особенно двух последних, фашизм - что-то скорее экзотическое, нежели трагическое. Время делает своё дело. У новых поколений свои задачи, свои цели. Они не обязаны жить историей. Но именно здесь кроется большая опасность. Существует недальновидное благодушие, отсутствие политической бдительности по отношению к опасностям эпохи. Русский народ знает, что реальность фашистской угрозы обусловлена экономическими, политическими и историческими причинами. Политический всеобуч КПСС всё ещё присутствует в сознании. Но меньше всего люди информированы о психологических, социально-психологических, культурологических, бытовых, повседневных основаниях фашизма.

США всегда тщательно и всесторонне изучали Советский Союз, Россию. Масштабные исследования духовного климата, общественного мнения, реакции населения на расстрел Верховного Совета были проведены советологами США в конце 1993 г. В том числе задавался вопрос об отношении к фашизму. Несколько лет тому назад было проведено повторное открытое, визуальное, тестовое исследование. В одной из телепередач антикоммунист М. Швыдкой организовал дискуссию, тему которой сформулировал как непререкаемую аксиому: «Русский фашизм страшнее немецкого». Как и ожидалось, и в первом, и во втором случае результаты были резко негативны. Политтехнологи, организовавшие исследования, лишний раз убедились, что русские истово, свято верят в абсолютную невозможность фашизма в России. Мало кто в рядах оппозиции задумался о том, что реакция на аксиому М. Швыдкого в большинстве случаев интуитивна, носит эмоциональный характер. И данная акция еще более усилила условный отрицательный рефлекс народа на само понятие «фашизм».

Вспомнился спор, скорее полемика, с доктором юридических наук, профессором Б.П. Курашвили накануне референдума по Конституции РФ и выборам в ГД 12 декабря 1993 г. Объектом (предметом) спора был В.В. Жириновский, которого «демократы» позиционировали как фашиста. Общим выводом было: «Жириновский для фашиста слабоват» (см.: Курашвили Б.П. «Куда идет Россия?» М., 1994. «Возможен ли фашизм в России?»). Но было и еще одно совпадение мнений с нашим - после контрреволюционного переворота октября 1993 г. Россия встала на путь фашизации. В пользу этого мнения свидетельствовал демонстративно-показательный расстрел Верховного Совета РСФСР кликой Ельцина, Черномырдина, Гайдара, Чубайса, явно калькированный с поджога рейхстага гитлеровцами. Аналогия была полной: и там, и здесь новый режим заверял «вашингтонский обком» в окончательном разрыве с законностью.