Газета Завтра 1018 (21 2013) - страница 36
Шоу-бизнес шоу-бизнесом, но и сейчас происходит масса трансформаций, просто континенты дрейфуют и сталкиваются, и опять-таки масса новых технологий. Казалось бы вот она революционная ситуация
А.Г. Не для музыки.
"ЗАВТРА". Что же - шоу-бизнес просто всё подавил?
А.Г. Музыкантами нужно заниматься, музыкантов нужно вытаскивать, их не нужно давить. Я тут не знаю, насколько виноват шоу-бизнес, насколько виноваты сами музыканты. Почему кончился гранж? Гранж - это музыка вокруг "Нирваны". Самой популярной и крутой группой одно время была даже не Nirvana, а Smashing Pumpkins, поскольку у них был альбом про меланхолию, как раз в общей завороженности словом "меланхолия". К Билли Коргану я как-то прикипел душой. Он - один из самых неглупых людей внутри шоу-бизнеса, как тот же Мэрилин Мэнсон.
Даже когда я уже перестал делать передачи о гитарном роке, все равно читал, что же говорит Билли Корган. Распалась музыка из-за героина, сам Корган на героине не сидел, но сидел барабанщик. Плюс от него самого ушла то ли жена, то ли подруга, и у него поехала крыша. И группа уже не функционировала как единое целое.
Я знал одну девушку-немку, которая играла на гитаре во французской панк-группе. И она сказала мне, что группа не существует больше трёх лет пять лет - это максимум, это просто ангелы. Любая группа - идёт от энтузиазма, от записи первых демо, первый альбом - это уже налетание на риф, который большинство групп не переживает. Если переживают, то в сердце остаётся инфаркт. Люди сильно меняются, плюс гастроли, плюс семейные проблемы, плюс безденежность, плюс нереализованность, осознание, что ты художественно несостоятелен, потому что есть миф о том, что нужно играть на гитаре как, я не знаю, Джимми Пейдж, или наоборот как гитарист из Public Image Limited, который играет чёрт знает как, не очень правильно и не хорошо, но с диким кайфом
Пять лет, всё. The Clash в 1977-м сформировались, в 1982 - альбом "Combat Rock" - выключайте свет.
"ЗАВТРА". Как же быть с группами, которые по тридцать лет живут? Производство музыки есть, но музыки при этом нет?
А.Г. Интерьер в кафе есть, при этом он вроде бы и не какой-то особый. Depeche Mode музыку записывает, а слушать её не хочется. То есть они музыку производят, галку как бы можно поставить, но
Шёнберг, систему атональной додекафонной музыки изобретал и разрабатывал двадцать лет. А идею можно рассказать на пальцах, статья в Википедии - две страницы! Почему выдающемуся композитору ХХ века, возможно, самому крупному музыкальному интеллектуалу первой половины ХХ века наряду с Адорно (я очень хорошо отношусь к Стравинскому, но ни разу не слышал, чтобы Стравинский был интеллектуалом, он был композитором и этого для него было достаточно) понадобилось двадцать лет?
Или история с Ньютоном, которому яблоко упало на голову и он понял, что действует закон всемирного тяготения
"ЗАВТРА". У Ньютона была большая подложка из оккультистов...
А.Г. Подложка там дифференциальное исчисление, частным случаем применив которое, он открыл постоянное ускорение свободного падения. Ньютон двадцать лет им занимался. В той Европе людей такого интеллектуального уровня было человека три. Ньютон, Лейбниц, а после них был Кант, который никак не мог решить, чьи письма Ньютона или Лейбница ему нравятся больше. Поэтому у Канта несколько периодов, когда он то к Ньютону подклеивался, то к Лейбницу, а потом опять к Ньютону.
Я читал где-то, что самым умным человеком на земле был Аристотель. Но Ньютон того же порядка, всемирный гений первой пятерки. Как Рембрандт, Микеланджело, Рафаэль, и понятно, что выше их - не прыгнешь, каким бы ты панком-перепанком, не был. И вот Ньютон, человек такого масштаба, двадцать лет мурыжил то, что в школе изучают за 2-3 урока.
Та же история с Шёнбергом - почему-то понадобились годы чудовищного напряжения, колоссального анализа. Потому что Шёнберг хотел делать музыку Вагнера, а фактически Рихарда Штрауса, на совершенно новых основаниях. И что бы она была не бессмысленным коллажом, не продавленным принципом "на первый, второй, двенадцатый рассчитайсь", а теперь перестроились, и у нас получилась серия. Речь шла не о комбинаторной математике, а о том, чтобы это акустически имело смысл, чтобы это была экспрессивная романтическая музыка, Шёнберг ведь - последний европейский романтик. Он хотел, чтобы и была стена звука, и при этом чтобы возник такой страстный романс как, например, "Нет, не любил он", но переданный языком Велимира Хлебникова.