Газета Завтра 494 (19 2003) - страница 22

Редакции — спасибо! По крайней мере, интересно было читать. А про "историческую логику трансформаций" я уж как-нибудь в учебнике прочту.

Публикацию подготовил Денис ТУКМАКОВ

13 мая 2003 0

20(495)

Date: 13-05-2003

Author: Владимир Баткин

ВСЕМ ГУРТОМ

В большом городе общинность не сразу разглядишь, кажется, каждый живет сам по себе, а если и объединяется, то в трудовые коллективы, группы, фирмы. Коренной россиянин, не в одном поколении живущий в пределах Отечества, неизбежно теряет общинное начало. Но тот русский, который возвращается теперь на родину из разных казахстанов и эстоний, обязательно проходит через горнило общины в своем стремлении укорениться в России. Это именно не братки из криминальных братств, не члены семьи мафиозной, а общинники — по чистоте нравов, помыслов и способов их реализации.

Причем странным образом, поживши среди русских в Казахстане, обрусев, как они говорят, общинным русским духом проникаются и всяческие другие национальности. На что уж, кажется, непримирим по отношению к " востоку" дух у эстонцев, но и они, задумав "дать деру" из благословенного Казахстана, уповают не на свои таллинские, чухонские корни, а прибиваются к русской общине.

— Началась эта долбаная независимость у казахов, русских стали сокращать и притеснять, и мы попали в разряд русских. Для них все равно, что русский, что эстонец. Это сплотило. Тем более, что мы обрусевшие эстонцы. То есть языка эстонского как следует не знаем. Куда нам в Эстонию, — рассказывает мне Мария Витаус.— Там мы тоже будем людьми второго сорта. Ну и рванули в Россию. Полгода мыкались по разным городам, пока не узнали, что в селе под Тулой таким, как мы, дают жилье и работу. Так оно и вышло. Хотя мы приехали в середине лета, ничего посадить не успели, зимовать пришлось без своих продуктов, но нам местные жители (вот она общинность русской деревни!) наносили всего под завязку. А на следующую весну уже мы посадки сделали по полной. Обеспечили себе зимовку. И стали думать о том, как деньги заработать, чтобы жилье себе построить по высшему классу. Сыновья пошли в отход. К зиме мы были уже с деньгами. Стройматериалы купили. Заложили капитальные дома. И стали обустраиваться на русской земле. Вы знаете, ее так много, этой русской земли! Так и хочется сказать, что на всех хватит. Но язык не поворачивается. Не хочется терять ее самобытности. Ведь если, к примеру, ее, русскую землю, заселят китайцы, вот так вот, с ходу, миллион, то уже не получится общины русской, веселой, светоносной, а выйдет что-то совсем другое. Я бы лично не хотела жить в китайской общине. Это даже немножко страшно. А с русскими — одно удовольствие.

В той же воронежской деревне Крутой Лог поселились и чеченцы. В тысяче километров от своей " исторической родины". И тоже, можно сказать, прибились к русской общине. Приняла она их. Накормила, напоила и обогрела.

А как получилось? Председатель кооператива клич бросил в Грозный: русские, возвращайтесь! Кров будет. Земля будет. А руки-ноги вам Бог дал. Приехали двадцать русских семей. Через год жили в собственных домах. И тут получают письмо от Абдуллы Магомедова. Пишет чистокровный чеченец, что хотел бы тоже внедриться в русскую землю. Не против ли такого его внедрения начальство общинное?

Ему ответили: приезжай.

И вот он является со своими одиннадцатью детьми, старшему из которых всего семнадцать лет. Орава чеченская стала работать от зари до зари, как проклятые. И через год отгрохали Магомедовы, методом русской общинной стройки, на воронежской земле двухэтажный дом и окультурили 12 гектаров русской земли. Отличный урожай сняли. Продал Магомедов зерно. Выручил. Купил старенький трактор. И запахал еще двадцать гектаров— брошенных, неудобных, косогорных. Тех, что русский привередливый мужик не стал бы обихаживать при теперешнем его понятии и положении ни при каких условиях.

И опять же — языковый фактор. Восемь детей Магомедова ходят в русскую школу, читают Пушкина, Гоголя, Толстого, Тургенева. Пишут по-русски сочинения на тему “Моя Родина”. Вот выдержка. "Моя Родина — село Крутой Лог. Здесь я первый раз купался в реке. Пас корову. Копал картошку..."