Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - страница 13

– Малая, ты чего прикрываешься? – Ваньке всегда есть дело, он развернулся ко мне с предыдущего ряда.

– Свет мешает… Отстань, – я отдернула руку и снова от них отвернулась в черноту.

– Сашка, ты чего там торчишь? Ты нам так помогла! – Настя-вожатуха встрепенулась ко мне, показала жестом, как они «упарились» на стоянке. – Пошли к нам, я минералку достану, и у нас там мешок конфет, – она схватила меня за руку и лихо переволокла на другой ряд.

– Конфеты? Мешок? – я не могла отказаться.

Теперь этот Валевский сидел передо мной, от него рябило в глазах как от световой, нервно трясущейся указки, но девчонки веселые, легкие, от того и дышалось легко, и я немного прижилась рядом с ним.

– Вы близнецы? – спросила Катя, – вы так похожи!

Это она про нас с Ванькой.

– Ага, – отреагировала я. – По половому признаку – близнецы, а «по крови» – нет, – и так мне придется весь сезон объясняться, чего и как, и почему Ванька меня таскает и тискает как собственный рюкзак.

– Это как? – Настя удивилась, Ванька ей явно нравился.

– Это значит, что он мне не парень, – и она успокоились этим ответом.

– Ну что, Малая, снова просидишь весь сезон с братом и без парня? – взбрыкнул Валевский. – Опять будешь по ночам декорации ваять? И вспомнить кроме них нечего будет!

Ну, все, земные пласты сдвинулись, Валевский в меня говорит! И я от удивления не очень-то поняла, чего он там комментирует?

– А ты к ней не лезь, у нее, может, высокие стандарты, и такие как ты ей без интереса! – это Ванька отреагировал.

Они сами с собой разговаривают?

– И почему Рома Сашке без интереса? Вы уж посвятите в вашу «кухню», а то мы совсем свежие, нам непонятно, – это Настя задирается, ей про меня неинтересно.

– Да блядун он редкий, вы уж меня простите, девочки, но поет хорошо, за душу берет.

На что Ромка скривился, но так, равнодушно, ну «блядун и блядун», давно не новость, ответил:

– И кто ж тогда твоей Малой подходит? Муха, этот мега-интеллект? Нет, этот новый, международник хренов, вожатый-извращенец? Ты думаешь, он не блядун? – они сами чего-то перетирают, без меня, но с ленцой, без нервов, так погоду на фронте обсуждают, который далеко.

– Хватит издеваться, а! – выдала я парням и обратилась к вожатухам. – Эти перцы любят перепираться, совсем уже осточертели друг другу! Да? Херню всякую несут… Им давно пора разбавить столь тесную мужскую дружбу постоянными связями, тогда и цинизмом обкладываться не придется! – и повернулась к этим героям. – Мои парни не ваше дело! Обоих! Пусть это будет хоть «черт лысый»! Ясно! – я вообще-то разозлилась.

– Полушкин что ли, он лысый! – это наш старперистый препротивный физрук, Ванька и Ромка выдали это хором и сами стали хохотать.

– Видите, девочки, милые ссорятся, милые мирятся, и все сами-сами… – я держалась «огурцом», но настроение парни мне испоганили. Да пошли они, оба!

Караван тем делом зарулил в зону лагеря и заехал всем свои длинным змеевидным светящимся в ночи телом на аллею. И я этого не заметила! Не заметила, как мы приехали! Да пусть они тут остаются и со всем разбираются! Хватит с меня общественной нагрузки! Пусть все всё делают сами, а не развлекаются! Долго мне еще смотреть на «шашни и прибаутки», да за мой счет?! И при этом делать за девиц их работу?! Ну, нет, больше не собираюсь! И только открылись двери автобуса, я махнула девицам скупое прощание и выскочила в ночь, быстро пошла в гору к нашему корпусу, пусть думают, что хотят, помогать им я больше не намерена.

– Ты куда? Обиделась? – Ванька крикнул мне вслед, в спину, но я не повернулась и ушла.

Полусонные дети около каждого автобуса вяло разволакивали свои сумки и сомнабулически плелись в корпуса, чтобы, наконец, завалиться спать без разбора «куда», со всеми делами будем разбираться завтра. Мне нужно пройти от края до края лагеря, такая разница между «Первым» отрядом старших и «Двенадцатым» отрядом малышей. Наш корпус на самом верху, за ним только «медпункт», спрятанный в елках, где хозяйствует Тая-старушка, я у нее частый гость, а выше заборная сетка и достаточно крутой подъем уже к самому мысу «Красной горки». Вид там такой нестерпимо зашибенный, что, несмотря на сердитую колючую ограду, все влюбленные парочки ее игнорируют и на свидания туда бегают. Ни разу там не была… На «Красной горке» конечно была, я ее и с той, скалолазной стороны уже покорила, но ни одного парня в моем списке нет. Корпус встретил меня уже пустыми темными глазницами, «наши» успели выгрузиться и исчезнуть в его нутре бесследно, скорее всего, сегодня все отправятся спать без приключений. И это последний такой день, который закончится, по расписанию – нам всегда мало времени обычного дня, и ночь от жизни прихватываем, не скупясь, потом спим на ходу и где попало, а то и всего по два часа в сутки. И так каждый день! Это нормально, мы же «Первый Выпускной» отряд, а ночь выпуска затянется месяца на два. И я срочно совершаю обмен с судьбой, меняю ночные бдения над плакатами на свидания под Луной, или не выйдет из меня в этой жизни никакого проку, перегорю бесполезно, останусь утраченной… я его люблю????????????? Ужас, зачем мне такая информация? И что я буду с ней делать? Нет, пора выбираться из себя наружу, тут я абсолютно свободна, и не дам никому украсть мою жизнь с самого начала! Вот еще! Не собираюсь я больше быть жертвой – ни за что!!!