Генерал СС - страница 16

— Мина! — заорал Порта.

Мы повернулись и уставились вперед расширенными глазами. Немного впереди посреди дороги был безобидный белый холмик, формой и размером напоминавший пирог с мясом. Немного впереди, но мы быстро приближались к нему. Порта нажал на тормоза, передок саней взлетел вверх, и те чуть не сделали обратное сальто. Потом грохнулись на землю, сделали вираж и снова вынеслись на дорогу с миной. Они должны были бы остановиться, но вместо этого неслись вперед: видимо, отказала гидравлика, и мы мчались к мине на сумасшедшей скорости.

— Боже!

Старик неотрывно смотрел на приближавшуюся смерть, крепко держась за поручень. Мы с Грегором ухватились за пулемет, словно за спасательный круг. Новобранцы позади нас сидели бледные, ничего не понимающие. Мы знали, что может натворить такая мина; мы видели, как они разрывали днище шестидесятитонного «тигра». Но что значили партизаны с их вечными минами-ловушками для новобранцев «только что из Германии»? Они еще не видели скрюченных, изломанных тел, подорвавшихся на минах.

— Прыгайте! — крикнул через плечо Порта.

Мы напряглись, готовясь к тому мгновению, когда придется выскакивать. Лучше риск получить множественные переломы, чем сидеть неподвижно и ждать, когда мир взорвется.

Я как зачарованный смотрел на мясной пирог, к которому мы неслись. Любимой хитростью партизан было выдолбить ночью отверстие во льду, заложить мину и облить ее водой; вода быстро замерзала, почти полностью скрывая то, что лежит внизу. Все могли принять этот холмик за камень; только такой старый, хитрый лис, как Порта, был способен заметить мину и понять, что это такое.

— Прыгайте! — крикнул он снова и, не отводя глаз от дороги, протянул руку назад и со всей силы толкнул ближайшего новобранца, тот полетел через поручень с испуганным криком. Хайде бросился головой вперед в сугроб. Малыш повернулся, схватил двух перепуганных ребят за шиворот, швырнул обоих с саней и сам последовал за ними. Остальные новобранцы в страхе держались за поручень, толком не сознавая опасности, до встречи с которой оставались секунды, но прекрасно понимая, что может произойти с тем, кто, очертя голову, выпрыгнет из саней, несущихся со скоростью девяносто километров в час.

— Самолет противника! — крикнул Старик, бросаясь через поручень.

Каким-то чудом это подействовало. Казалось, они понимали, что означает вражеский самолет. Возможно, им объяснили это в учебке. Так или иначе, они выпрыгнули.

Мы с Грегором бросили свой драгоценный пулемет и вместе исчезли в снегу. Я пулей пролетел всего в нескольких сантиметрах от телеграфного столба. И сел, чувствуя тошноту. Чуть правее, и моя голова разбилась бы, как яичная скорлупа. Каска могла бы меня спасти, но мы их почти не надевали, обнаружив, что защитный слой стали на голове никак не стоит ухудшения зрения и слуха.

Порта сделал последнюю попытку затормозить сцеплением, но безрезультатно. Сани уже почти наехали на мину. В последний миг Порта отчаянно вывернул руль, и они заскользили в обратную сторону, но у нас не было времени ни расслабиться и аплодировать, ни облегченно утереть пот со лба, ни считать потери, потому что быстро приближались вторые сани. Мы бросились на дорогу, замахали руками и закричали сидевшему за рулем Барселоне:

— Мина! Там мина!

Поздно. Они ехали слишком близко за нами и никак не могли остановиться. Барселона изо всех сил нажал на тормоза, но сани лишь встали стоймя и окутались пламенем, когда мина взорвалась под ними.

На третьих, везших боеприпасы, отчаянно пытались избежать столкновения, но они не останавливались, и обломки вторых саней были разбросаны у них на пути. Сани понеслись по ним, сквозь пламя, по корчащимся, вопящим людям, два раза подскочили и взорвались. Лейтенант Венк взлетел в воздух живым факелом. Мы бросились туда, однако упавшее в снег тело представляло собой уродливую, карикатурную пародию на человека, и когда мы подбежали, оно было уже мертвым.

Постепенно грохот взрывов утих; постепенно кружившиеся в воздухе обломки попадали. Куски металла и оторванные части человеческих тел погрузились в таявший снег. Мы нашли Барселону в стороне, куда его отбросило первым взрывом. Он был жив, но без сознания, мундир был изодран в клочья, сбоку на груди кровоточила большая рана. Мы перевязали его, как могли, и бережно понесли к дороге, где санитар уже устроил пункт первой помощи. Когда мы осторожно положили Барселону в снег, наши глаза обратились к зрелищу, которое было слишком жутким для созерцания. И вместе с тем приковывало к себе взгляд… Ты смотрел, пока не ощущал, что тебя тошнит от отвращения и корежит от ужаса, но все равно не мог отвести глаз от изуродованной массы под перевернутыми санями. Юный солдат, полуразорванный-полураздавленный, поразительно и жутко дышал…