Гений - страница 5

Однако Кристиан сомневался, стоит ли посвящать Эрленда в это дело. Не испортит ли это их отношения? Кристиан обернулся и посмотрел вслед брату, который уже выходил на Хамброс-пласс. До этого он никому не открывал своих планов, обдумывал их исключительно самостоятельно. Теперь же ему хотелось просто с кем-нибудь поговорить, поделиться своими соображениями, и не с кем-то с работы, и чтобы Тессы не было рядом.

Два-три года, как в последний раз намекнул доктор Рейнертсен. На комнату в доме для престарелых вряд ли можно рассчитывать. Поэтому реализация его плана должна занять не больше двух-трех лет, и дай бог успеть до того, как он будет передвигаться исключительно с помощью вспомогательной техники.

Кристиан сидел и пустыми глазами смотрел вслед брату. Он не решился спросить Эрленда, нет ли у него генетической предрасположенности. Он никогда не поддерживал близких отношений с младшим братом, когда они росли на Ховсетере, но в последние годы у них наладился некоторый контакт, во всяком случае, они могли говорить о работе.

В 1968 году их родители сдали кандидатские экзамены в университете Осло и, получив степень кандидатов филологических наук, стали преподавать в старшей школе Персбротен. Их семья переехала в квартиру, снятую на улице Ландингсвейен, 17, на Ховсетере. Кристиану было два года, а Эрленд еще должен был родиться, когда родители обосновались в этом социал-демократическом квартале частных домов на западе Осло. Когда же пришло время переходить в старшую школу, братья выбрали те, что ближе к центру города. Но это, пожалуй, было единственное, в чем они сошлись. Кристиан пошел в торговую гимназию, а Эрленд решил пойти по стопам родителей-филологов и поступил в Катта. Кристиан затем продолжил учебу в Высшей торговой школе в Бергене, а Эрленд прослушал курс предметов в Блиндерне и в результате стал изучать историю.

Кристиан рассеянно отрезал изрядный кусок пиццы и положил в рот. По правде говоря, Эрленд был не просто его постоянным товарищем по ланчу в «Габлере», но еще и его лучшим другом, хотя они вели совершенно разный образ жизни. Кристиан стал отцом семейства в «Скучной вилле» в Нордберге, а Эрленд продолжал размеренное холостяцкое существование в съемной трехкомнатной квартире на Вессельгате. И пока Кристиан делал успешную карьеру в сфере экономики, Эрленд никогда не удалялся от своей университетской жизни: он работал над диссертацией о какой-то области в истории норвежской культуры в рамках научно-исследовательской программы культурной экономики.

Кристиан хорошо знал, что Эрленд имел доступ к внутренним архивам издательств «Ашехоуг» и «Гюльдендаль», так как содержащаяся там информация имела важное значение для его исследований. Но Кристиан решил даже не намекать Эрленду о возможных услугах, связанных с этим доступом. Может, потом, когда-нибудь… Во всяком случае, не сегодня.

Он вздрогнул, когда в зал вошла блондинка и исчезла в баре. Он оцепенел и тупо смотрел перед собой. Ему вдруг показалось, что это была Ребекка Лунд.

Вернулся Эрленд.

— Ты имел в виду Большой норвежский словарь «Ашехоуга» и «Гюльдендаля»? Самое большое справочное издание в Норвегии? — спросил он, подходя к столу.

Кристиан поднес указательный палец к губам. За годы работы в корпорации «Маккинси» он научился быть осторожным. Кроме того, он был сильно возбужден. «Хорошо, что мы сидим здесь совсем одни, — подумал он. — Если уж кому и не следует слышать этот разговор, так это именно ей».

— Как рекламируемый продукт, так и сам рекламный щит видали и лучшие дни, — сказал Эрленд и сел. — А что, кто-то хочет купить Большой словарь?

— Нет, — ответил Кристиан и снова дал знак говорить тихо, — гораздо больше.

— Только не говори, что ты собрался прибрать к рукам «Ашехоуг» и «Гюльдендаль».

— Точно! — расцвел в улыбке Кристиан. — В связи с новой экономикой на эти два предприятия занижена цена.

И он в общих чертах рассказал Эрленду, каким образом он собрался купить эти два издательских дома, объединить их в один колоссальный издательский концерн и интегрировать в предприятие, входящее в состав «Скандинавской медиагруппы».