Генрих IV. Людовик XIII и Ришелье - страница 15

Эти слова стали надгробной речью в честь умершей.

Ее сменила Франсуаза де Монморанси-Фоссё, более известная под именем Прекрасная Фоссёза.

Следует взглянуть на картину очаровательного малень­кого двора в Нераке, изображенную Маргаритой в ее «Мемуарах»; при виде этого зрелища потекут слюнки у самых пресыщенных людей. Двор этот состоял из всего самого красивого и самого галантного, что имелось на Юге Франции.

Царили там Маргарита Наваррская и Екатерина, сестра Генриха IV. Это было удивительное смешение католиков и протестантов, но то время явилось передышкой в рели­гиозных войнах. Одни шли вместе с королем Наваррским слушать проповедь, другие вместе с Маргаритой — слу­шать мессу, а поскольку протестантский храм был отде­лен от католической церкви прелестным местом для про­гулок, похожим на небольшой лесок, все встречались снова в восхитительных аллеях миртов и лавров, под купами каменных дубов и земляничных деревьев, и, ока­завшись там, забывали о проповеди и мессе, Лютере и папе и приносили жертвы, как тогда говорили, одному лишь богу любви.

Прекрасная Фоссёза приносила жертвы так часто и так щедро, что оказалась беременна.

К счастью, Маргариту, полностью поглощенную мыс­лями о виконте де Тюренне, довольно мало беспокоило, что делает ее муж.

Тем не менее дело было затруднительным. Фоссёза входила в число придворных дам королевы, а все при­дворные дамы королевы спали в так называемой комнате фрейлин.

В конце концов влюбленные выпутались из этого положения благодаря потворству доброй Маргариты. Дадим ей самой рассказать об этом приключении.

«Схватки у нее начались утром, на рассвете, когда она спала в комнате фрейлин. Она послала за моим медиком и попросила его предупредить короля, моего мужа, что тот и сделал. Мы спали с мужем в одной и той же комнате, но в разных кроватях, как у нас было заведено. Когда медик сообщил мужу эту новость, тот оказался в сильном затруднении, не зная, что делать, и опасаясь, с одной сто­роны, что все получит огласку, а с другой — что любов­нице, которую он сильно любил, не будет оказано необхо­димой помощи. Наконец, он решил признаться мне во всем и попросить меня помочь ей, прекрасно зная, что, несмотря ни на что, он всегда найдет меня готовой сослужить ему службу, какая будет ему угодна. Он раздвинул полог моей кровати и сказал мне: "Друг мой, я утаил от вас кое-что, в чем мне нужно теперь вам признаться; прошу вас про­стить меня, но сделайте одолжение: сейчас же подними­тесь и пойдите помогите Фоссёзе, ибо ей очень плохо. Вы же знаете, как я люблю ее; окажите мне эту услугу"».

Маргарита поднялась и пришла на помощь бедной Фоссёзе, которая разрешилась от бремени девочкой, ро­дившейся мертвой, так как будущая мать чрезмерно затя­гивалась, чтобы скрыть свое положение.

Как только роды завершились, Фоссёзу возвратили назад в комнату для фрейлин. Так что Генрих надеялся, что никто ничего не заподозрит.

Само собой разумеется, догадаться обо всем было так нетрудно, что в тот же день весь Нерак уже знал эту новость.

Любовная связь Генриха с Фоссёзой длилась пять лет, после чего они расстались по обоюдному согласию: Ген­рих — чтобы стать любовником графини де Пип, а Фос­сёза — чтобы выйти замуж за Франсуа де Брока, сеньора де Сен-Мара.

Вслед за тем Прекрасная Фоссёза исчезла, погрузи­вшись во тьму супружеской жизни, ставшую для нее такой же непроглядной, как мрак смерти, ибо никто не знает, где она с этого времени жила и где умерла.

Однако, перед тем как перейти к прелестной графине де Гиш, более известной под именем Коризанды, скажем еще несколько слов о Маргарите.

Прекрасное взаимопонимание супругов, которое не могла поколебать общеизвестность их любовных связей, омрачилось из-за религиозных вопросов.

Королевский двор пребывал в По, городе почти цели­ком протестантском. Вследствие этого две религии не имели уже, как это было в Нераке, городе веротерпимом, каждая свой храм. Все, что было позволено Маргарите, — это слушать мессу в замке, в маленькой часовне, вме­щавшей от силы шесть или семь человек. Те немного­численные католики, что жили в городе, надеялись получить возможность хотя бы небольшими группами посещать мессу; но едва только королева входила в часовню, как человек по имени Ле Пен, ревностный гугенот, управляющий у короля Наваррского, отдавал приказ поднять замковый мост. Тем не менее в Троицын день 1579 года нескольким католикам удалось незаметно проникнуть в часовню и, посредством такого благого хищения слова Божьего, прослушать мессу. Стоя у вла­сти, гугеноты проявляли себя не меньшими гонителями инакомыслящих, чем католики, доказательством чему служит сожжение на костре несчастного Сервета в Женеве. Гугеноты обнаружили присутствие католиков на мессе, сообщили Ле Пену об этом нарушении его при­казов, затем прямо в присутствии королевы ворвались в часовню, взяли католиков под стражу и, грубо обращаясь с ними, отвели их в городскую тюрьму.