Герань мистера Кавендиша - страница 4

— Здесь? Почему?

— Так хозяйка распорядились. Пойдем!. — Она взяла меня за руку и повела в мой угол. — Меня Ариной зовут, а тебя?

— А я Аня. — ответила я, оглядывая широкий двор, заставленный сараями и засаженный зеленью. — Что это за место?

— Это дом твоей названой бабки, Пелагеи Федоровны.

— Названая бабка? — опешила я. — Это как? Откуда у меня бабка?

Арина пожала плечами и отворила двери. Внутри флигеля было чисто и даже уютно — печь, кровать, маленькое окошко, столик и стул.

— Здесь ты будешь жить, Аня. — Сказала она. — А кушать будешь с нами вместе.

— С вами?

— Да, с работниками. Сюда на двор приходят работники, а живем здесь я, да супруг мой, Степан. Вот с нами кушать-то и будешь.

— Спасибо, Арина. — ответила я, усаживаясь на свою новую кровать и удивляясь ее интересному говору.

— Ты передохни с дороги, а я пока стол накрою. Как раз к обеду поспели.

Она ушла, оставив меня одну. После езды на таком разбитом корыте, я чувствовала себя изможденной: голова болела, кости ломили. Я сняла свои новые, но покрытые слоем пыли туфли и с ногами залезла на кровать. Сколько еще ждать? Когда я увижу свою названую бабку? Рада ли она видеть меня? Зачем меня забрали из приюта? И, самое главное, кто назвал ее моей бабкой? Такое имя — Пелагея…

От этих мыслей меня оторвала Арина. Она отворила дверь и позвала за стол. Я поспешила помыть руки и занять место за небольшим столиком в их с мужем флигеле. Здесь было точно так же чисто и уютно, как и у меня, но комната была гораздо больше. На печи кипела похлебка, в сковороде доходили пирожки. За столом уже сидел ее муж Степан, в ожидании.

— Приятного аппетита! — пожелал он, подмигнув мне. Степан показался мне одним из тех богатырей с картины.

— Спасибо! — ответила я, улыбнувшись. Любое проявление теплоты всегда вызывало во мне ответные чувства. — Приятного аппетита.

Когда теплая гречневая каша с котлетой были запиты вкусным компотом и в желудке появилась приятная тяжесть, я решилась спросить, когда я увижу бабку и зачем меня сюда забрали, где они были восемь лет и чего теперь от меня хотят? На эти вопросы у Арины не нашлось удовлетворительных ответов, хотя я узнала следующее: бабка мне не родная, она была первой свекровью моей матери. Кроме нее здесь жил еще ее муж. Других родственников у меня не было. Причину, по которой они меня забрали, ни Арина, ни Степан не знали. Увидеться с бабкой я должна завтра, сегодня у нее гости.

Поздно вечером, когда уже давно смерклось и на дворе все совсем затихло, я услышала шаги — Арина возвращалась в свой флигель.

— Как ты тут, Аня? — шепотом спросила она, заглянув в мое окно. — Не страшно самой-то?

— Нет, Арина, совсем не страшно. — Ответила я, приврав. Я уже давно пряталась под одеялом, накрывшись с головой на кровати. — А ты откуда идешь?

— Да гости разъехались, я убралась в зале, да посуду перемыла. Пелагея Федоровна любят просыпаться в чистоте. Готовься завтра на аудиенцию. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Арина. — Прошептала я, укладываясь под одеяло.

Сон не шел. Я крутилась в своей постели почти до самого утра. Чистая мягкая постель была непривычна, свежий воздух и, самое главное, тишина — все это было новым и необычным. Вечер и ночь я провела одна, в своем флигеле слушая, как где-то в сарае вздыхает корова и конь лягнет пару раз копытом по кирпичному полу — и снова тишина.

Как описать мои чувства? Впервые за восемь лет я осталась абсолютно одна. Во дворе мычала и кудахтала скотина, возились уходящие домой работники, из дома доносились звуки музыки и смех. Я сидела у открытого окна, подперев щеки руками, слушая приглушенные звуки праздника и размышляя над тем, что будет завтра — вдруг я не понравлюсь им? Что будет, если понравлюсь? Заберут ли меня в дом? Где я буду жить? Где буду учиться? Отправят ли меня назад в приют, если я не подойду, или выгонят за ворота и я буду скитаться одна по улицам в поисках еды и крыши над головой? Тогда я впервые задумалась о своем отце и моих счастливчиках брате и сестре, которых он не бросил. Почему он так поступил именно со мной? Где они сейчас? Живы ли? Вспоминает ли кто-то из них обо мне, или они думают, что я умерла? Как всегда, я задавала слишком много вопросов, на которые никто ответить не мог.