Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды - страница 8

Потом, кажется, я уже не могу читать…и музыка раздражает. Шрамы на руках гноятся. Я больше не могу нюхать порошок и даже бухать. Я на грани. Я, кажется, стою у дверей смерти, а мне не позволяют войти.

Почему я не могу употреблять наркотики, как другие? Все это делают и у всех всё ОК. А со мной происходит что–то необъяснимое. Я пытаюсь записать это на бумаге, но не могу…я могу только описать свое состояние, и ты наверное думаешь, что я сумасшедший, но это не так.

Я вспоминаю, как в Айдахо, ребенком, я ловил рыбу и охотился. Я помню, как отыскивал Deep Purple на своем маленьком приемнике, мои первые увлечения, эти теплые летние ночи в парке. Я хочу вернуться в эти времена невинности. Я забыл кто я.

Пожалуйста, Господи, останови это.

БОБ ТИММОНС: От кокаина у Никки начиналась паранойя и галлюцинации. Однажды он позвонил мне ночью и попросил, чтобы я вызвал к его дому наряд полиции, потому что маленькие человечки в шлемах и с оружием окружают его дом. Я еле разубедил его в этом!

29 января 1987

19.30

Опять херня, мой дневничок, но это подкинуло мне хорошую идею для песни.

Вчера заходила Бекки, во время большой перемены. Когда она после всего оделась, надела эту католическую школьную форму, я спросил ее про «Отче Наш»…это так важно? Она посмотрела на меня широко открытыми глазами и сказала: Конечно важно…Я попросил ее прочитать мне ее, и я кое–что нацарапал. Потом я отвез ее обратно в школу на своем Харлее.

Монашки выглядели такими испуганными, когда меня увидели, как–будто у них сейчас инфаркт будет. Он бы точно у них случился, если б они послушали песню, которую я пишу.

НИККИ: Бекки была местной школьницей, она была черезвычайно мила со мной во время своих больших перемен. Ее мама очень известный человек. Она бы обалдела, если б узнала, чем занимается ее дочь. А знаете что? Я не собираюсь вам говорить кто она…

30 января 1987

Полночь

День сменился ночью. Я весь день пролежал голый, играя на гитаре, и писал, писал, писал–эту маленькую любовную песню под названием Wild Side. Я думаю это ода Лу.

Ах, подходящая лирика для того, чтобы убить свою карьеру… поругай меня, МТВ!

31 января 1987

23.30

Я вешу 164 фунта…на 40 фунтов меньше чем год назад.

Прошлой ночью я ходил к Ванити, и когда я уходил от нее утром, я спер одну из ее кожаных курток. Я стал такой худой, что могу носить ее одежду…и кое–что даже велико будет…

Сегодня зашел Док, застал у меня Джейсона и вышвырнул его. Пидор, может он и наш менеджер, но он не имеет права указывать мне, чем мне заниматься у себя дома. Даже если я захочу себя убить.

ДОК МАКГИ: Никки выглядел ужасно, когда стал героинщиком. Он совершенно опустился, ужасно похудел, и только сидел в своем жутком героиновом доме. Отвратительное зрелище. Однажды я зашел туда, когда у него был его дилер, и сказал этому куску дерьма: Если ты еще раз приблизишься к Никки Сикксу, или если я услышу, что ты принес ему хоть каплю героина, я тебя убью. И я бы сделал это. Никки уже дошел до ручки, и этот дилер на нем паразитировал.

2 февраля 1987

01.00

Когда я схожу с ума, меня может спасти только одна вещь–героин.

Я люблю этот героиновый ритуал. Я люблю этот запах, люблю смотреть, как он набирается в иглу. Я люблю это ощущение, когда игла входит под кожу. Я люблю наблюдать, как кровь, когда берешь контроль, смешивается с этой прекрасной, желтовато–коричневатой жидкостью. И, я люблю момент, прямо до того, как начну вводить все это в вену…

Потом я снова под этим теплым одеялом, и я согласен быть под ним весь остаток жизни. Спасибо, Господи за героин. Он не даст мне пропасть.

Я завязал с метадоном. Он не работает.

21.30

Проводить дневное время в студии для рок группы — это пытка. Если ты сам творение ночи, день не лучшее время для тебя, чтобы творить, но это время, когда хочет работать наш продюсер. Том Верман может быть таким мелким капризным засранцем. Я не знаю, почему он продюссирует наш альбом. Мы делаем всю работу…он все время треплется по телефону или посылает за едой. Ни разу он не предложил ни одной идеи, как сделать нашу музыку лучше.

Мне нравился этот парень, но сейчас я понимаю, что он просто хапуга и гондон. Это его последний альбом с нами — может идти продюссировать Poison, или какое–нибудь другое дерьмо.