Герой гражданской войны Иван Назукин - страница 8

Среди подводников было пока тихо. Очевидно, ни одна листовка не попала в офицерские руки, не вызвала у начальства переполоха. Это хорошо, но временно придется еще больше затаиться. Враг силен, руки царизма длинны и цепки.

Тягостно тянулись дни. Казалось, войне не будет конца. Армия продолжала терпеть поражения и нести огромные жертвы. У нее не хватало не только пушек и снарядов, но и винтовок. В стране все больше нарастала разруха. Трудовой народ нищал. Андрей Стукалов подсчитал, что в Севастополе цены на хлеб за время войны возросли больше чем в три раза, на мясо — в четыре с половиной, на масло — в пять, а на картофель — в десять раз!

Назукин, хотя это и было очень опасно, продолжал свои беседы с товарищами. Матросы сами шли к нему со своими горестями, новыми мыслями, разбереженными душами. Он становился признанным вожаком своих сослуживцев.

Несмотря на террор жандармерии и командования, революционное брожение во флоте ширилось. Не случайно осенью 1916 года Колчак пытался задобрить матросов и солдат. По его предложению комендант крепости, генерал-губернатор Севастополя контр-адмирал Веселкин, известный своей свирепостью, издал неожиданный приказ, которым отменялись почти все ограничения для нижних чинов. Им разрешалось свободно ходить по центральной буржуазной части города, ездить в трамваях, курить на улицах, посещать театр, кино и Приморский бульвар, на котором раньше висели объявления: «На велосипедах не ездить», «Собак не водить», «Нижним чинам вход воспрещается».

— Удивительное дело — Веселкин добрее стал, — усмехнулся Стукалов.

— Очень просто, — пояснил Назукин, — хотят задобрить нас, расположить к себе. А кроме того, теперь матросы и солдаты будут больше на виду у начальства…

Но царизму не удалось ни разгромить, ни обмануть революционные силы народа. Час расплаты с кровавым самодержавием неумолимо приближался.

Восторженно встретил Назукин весть о свержении царизма. Наконец-то свершилось! Он радостно читал товарищам газеты, опубликовавшие телеграммы о революции в Петрограде, говорил об исполнившейся мечте народа, особенно подчеркивал значение образования в стране Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

В Севастополе начались бурные митинги. Общим у всех было одно — радость. Но люди по-разному оценивали события. Одни очень цветисто, взахлеб расписывали «величие момента», «новую эру в истории России», безоговорочно поддерживали созданное в Петрограде временное «революционное» правительство. Другие, большевики, говорили проще и о более близких делах: на улицах Севастополя еще стоят городовые; царские чиновники, даже судьи и жандармы остались на своих местах; политические заключенные, в том числе матросы-потемкинцы и очаковцы, продолжают томиться в тюрьмах. Большевики предлагали создать в Севастополе народную милицию и Совет рабочих, матросских и солдатских депутатов, требовали хлеба для рабочих, земли для крестьян, мира для всех.

Назукин посмеивался над первыми и соглашался со вторыми. Но многие вначале аплодировали тем и другим, так как все говорили о революции.

Уже на первых митингах стали оформляться партии: эсеры, социал-демократы, появились различные национальные группы: украинская, польская, армянская…

Назукин записался в партию социал-демократов 5 марта 1917 года у рабочего-большевика Ивана Ржанникова, выступавшего на митинге во флотских казармах.

— Будем считать тебя агитатором среди подводников, — сказал Ржанников Ивану Назукину.

Вначале в городе была создана объединенная организация Российской социал-демократической рабочей партии. В нее входили и меньшевики и большевики. Но с первых же дней между ними начались резкие разногласия. Когда же меньшевики отказались обсудить на собрании Апрельские тезисы В. И. Ленина, в организации произошел раскол. Большевики ушли с собрания и создали свой самостоятельный комитет.

Окончательно большевистская организация оформилась в мае, когда были выданы временные партийные билеты. Поэтому официально И. А. Назукин считал себя вступившим в партию в мае 1917 года.

Еще в марте моряки-подводники почти единодушно послали Ивана Назукима депутатом в Совет. Там он вошел в состав культурно-просветительной секции. В начале июня его избрали членом большевистского комитета.