Герой Российской империи - страница 4
Работая практически с нуля, Витте составил подробный план дипломатической кампании, который мог бы стать пособием для ведения переговоров. Он намеревался добиться результата путем завоевания симпатий американского общественного мнения, демонстрации непоколебимой уверенности в своих силах и терпеливого накопления процедурных и психологических преимуществ над японцами.
Выполнять задуманное Витте начал, едва взойдя на рейсовый пароход, следовавший в Нью-Йорк. Русского представителя сопровождали журналисты ведущих западных газет и информационных агентств. Никому из них он не отказал в содержательных беседах обо всем, был предельно доброжелателен, откровенен и рассудителен. О предстоящих нелегких переговорах говорил, впрочем, мало. В основном подчеркивал добрую волю своего императора, желавшего прекратить бессмысленное кровопролитие. И лишь изредка высказывал сомнения в готовности японцев ответить на добро добром. На подходе к Нью-Йорку Витте распорядился справиться о расписании обратных рейсов в Европу, причем так, чтобы об этом случайно узнали некоторые журналисты. Радиосвязь с берегом работала на пароходе бесперебойно, так что о содержании бесед с Витте становилось известно еще до его прибытия.
На пристани Витте ожидала толпа местных журналистов и агенты службы безопасности. Первым он выразил радость от встречи с представителями прессы великой дружественной страны и заявил о своей полной открытости и доступности всегда, когда они пожелают. От вторых выслушал почтительные рекомендации воздержаться от посещения еврейских кварталов Нью-Йорка, где проживало немало выходцев из России.
В первый же день в Нью-Йорке Витте в сопровождении всего одного сотрудника русского посольства в открытом автомобиле отправился в еврейские кварталы, по которым совершил пешую прогулку, останавливаясь для бесед на русском с их обитателями. Он поцеловал маленькую еврейскую девочку, протянувшую ему букетик цветов, держался просто и раскованно, щеголял одесскими словечками, которые помнил со студенческих времен.
В тот же день Витте дал интервью американским журналистам, в котором охарактеризовал поражения России в Японской войне как «небольшую неприятность, приключившуюся с великой державой». Начало было положено: на следующий день все газеты были полны весьма комплиментарных отчетов о первых шагах представителя русского самодержца по американской земле.
На следующий день Витте был приглашен на виллу Рузвельта, подивился ее скромности, а долгой беседой остался недоволен: выслушав гостя, президент США заключил, что при такой запросной позиции России соглашение с Японией вряд ли возможно. В свою очередь, Витте решил, что Рузвельт склонен симпатизировать японцам.
В Портсмут Витте отправился на специальном поезде, а по прибытии на место вновь удивил неотступно следовавших за ним журналистов тем, что пожал руку машинисту и со знанием дела обсудил с ним устройство локомотива и организацию движения. И опять газеты рассказали об удивительном русском представителе, так не похожем на напыщенных европейских сановников, и так похожем на самих американцев.
Предпоследний парад
Русско-японские переговоры начались с небольшого недоразумения. При обмене полномочиями обнаружилось, что у японского представителя они были скреплены печатью и удостоверены подписью только в японском оригинале, к которому был приложен английский перевод, исполненный на обычной бумаге без печати и подписи. Возникло замешательство, японский представитель Комура, будучи министром иностранных дел, выразил готовность подписать перевод на месте. Витте великодушно простил оппонента, в шутку заметив, что было бы интересно иметь документ, которым министр иностранных дел Японии уполномочивает самого себя вести переговоры с Россией.
Японцы всегда очень тщательно готовятся к переговорам, свято верят в убедительность своих домашних заготовок и как следствие этого становятся порой их заложниками. Знал ли Витте об этой особенности японского стиля ведения переговоров, непонятно, но он умело импровизировал, всякий раз немало озадачивая японцев.