Герой Советского Союза Борис Пирожков - страница 13

Однажды кто-то принес на аэродром старый, видавший виды журнал «Нива». По заметкам и снимкам определили, что журнал относился к первой мировой войне. На одной из страниц курсанты с удивлением увидели русский бомбардировщик «Илья Муромец».

— Вот это сила! — первым прервал молчание Дмитрий Мордвин. — Подобного самолета тогда ни у кого не было — ни у немцев, ни у союзников. Только русские сумели создать такую машину.

— Да он, кажется, неповоротлив, — возразил кто-то из курсантов. — То ли дело истребитель.

— Ну, это ты загибаешь. У «Ильи» было четыре-пять пулеметов, и ни один немецкий самолет не мог его сбить.

Сразу же возник разговор о преимуществах бомбардировщиков, истребителей, разведчиков.

Борис Пирожков еще в период наземной подготовки основательно задумался — на чем остановить свой выбор? Его привлекали и мощные бомбардировщики, и юркие истребители, и самолеты-разведчики, требовавшие особой отваги и смелости. Манила и авиация гражданского флота. Он не раз слышал, с каким увлечением говорил Дмитрий Мордвин о полетах над родной страной, о суровом климате Арктики с ее заснеженными просторами, о полетах на Новую Землю, на Северный полюс или внезапно загорался рассказами о трассах, пролегающих над безбрежной сибирской тайгой или знойными песками Средней Азии.

Борис не возражал приятелю. Он знал его любовь к пассажирским самолетам, страсть к путешествиям по родной стране. Но сам все же решил стать истребителем.

Сделать выбор Борису помог инструктор Андрей Давыдов. Как-то Давыдов спросил:

— Борис, какие самолеты тебе больше нравятся?

— Все они хороши. Мне главное — летать.

— Хорошо летать обязан каждый летчик. Но у всякого есть свое влечение к определенному типу машин. Я, например, люблю истребители. Летать на них может не каждый. Воздушный бой очень скоротечен. Он продолжается несколько минут. А чтобы победить в таком бою, требуются исключительное мастерство, выдержка, точный расчет, высокие морально-боевые качества.

Андрей Давыдов рассказал Борису о замечательном русском пилоте Петре Нестерове — основоположнике и авторе мертвой петли и воздушного тарана, о Евграфе Крутень, о Павлове — советском летчике, совершившем немало героических подвигов в годы гражданской войны.

Давыдов дал Борису несколько книжек о действиях советских летчиков во время конфликта на КВЖД в 1929 году, о применении авиации в первой мировой войне.

Эти книги Борис читал вместе с Георгием Добролюбовым. Они захватили их, и оба товарища решили стать летчиками-истребителями.

Сейчас, когда среди курсантов возник спор, каким летчиком лучше стать, Борис Пирожков сказал:

— Каждому нравится свое. Мне, например, хочется быть истребителем, другому — летать на бомбардировщиках. Главное не в этом. Главное — стать отличным летчиком. Каждому нужно хорошо владеть техникой, уметь взять от нее все, что она может дать для пользы дела.

— Правильно, Борис, — поддержал товарища Дмитрий Мордвин. — Летчик должен быть именно таким. Ты влюблен в истребители, а я хочу возить пассажиров. А если потребуется, сумею водить и бомбардировщик. Пересесть на него для меня не будет трудно.

В те годы наша авиация обретала могучие крылья. Советские конструкторы создавали отличные самолеты. Летчики прокладывали маршруты над такими отдаленными местами, где редко появлялся человек, забирались в стратосферу.

Валерий Чкалов вместе с Беляковым и Байдуковым пролетел невиданное для того времени расстояние — около десяти тысяч километров от Москвы до острова Удд на Тихом океане.

Радости Бориса не было конца. Он то и дело подходил к карте, невольно прокладывал маршрут полета Чкалова, будто сам совершал его.

За последние месяцы Борис Пирожков достиг немалого, но до совершенства было еще далеко. После первых полетов «по коробочке» инструктор Андрей Давыдов сказал своему ученику:

— Пирожков, вы хорошо «чувствуете» землю, правильно выполняете развороты. Но у вас еще слабо отработаны элементы посадки. Помните, вы собираетесь быть истребителем. В боевой обстановке придется садить самолет в различных условиях местности. Тогда некогда будет шлифовать свое мастерство, да и старая привычка укоренится основательно. Лучше сейчас следует научиться грамотной посадке.