Герой вашего времени - страница 10

Следующий удар по спине вскрыл засохшие раны на лопатках, и Падший знал, что в ближайшие дни желтовато-коричневый гной будет стекать с рубцов, если он, конечно, переживет этот вечер.

Рассыпались на горячий асфальт черные восковые свечи, вывалился гримуар с рынка, был близок к тому, чтобы упасть на землю, весь ряд зубов верхней его челюсти. Сквозь стоны Падший пытался кричать заклинания, ломал и выкручивал себе пальцы в элементарных защитных жестах, плавно переходящих в злобный фак, но это никак не влияло на настроение его новых товарищей. Не стоило уходить от Мартовского. Пусть тот был с чудинкой, пусть от него за милю несло дешевым Camel`ом, пусть с ним в квартире остался миловидный ангеленок, вызывающий у Кристофера смесь симпатии, ненависти и отвращения, но они хотя бы не пытались его убить. Да, наверное, не пытались.

От болевого шока путались мысли, кружилась голова, терялось ощущение времени и пространства. Несколько часов — и он беззаботно шастает по подворотням города на Неве, размахивая пакетом с набором маленького сатаниста, ищет ближайшую круглосуточную кофейню и возможность добраться до Христофера через разведенные мосты, а спустя мгновение — посылает на хер нескольких агрессивно настроенных ребят, чувствуя, как бунтует от непривычки его тело, как оно не хочет ввязываться в драку без крыльев. Без отменной реакции, с чувством боли, без огромного запаса магических сил, без безлимитного чувства собственной важности. Хотя нет, последнее было еще при нем, точно при нем…

Падший был рад. Рад, что не получил несколько пуль из «Осы» в живот. Или не из «Осы», какой-нибудь «Грач», как тот, что он оставил у Марта, доставил бы тоже некоторые неприятности для небессмертного существа. Был рад, что бита, наподобие тех, что он видел в магазине подарочков, не касалась его шеи и лица, спины и живота. Знаете, на таких обычно пишут: «Весомый аргумент»…

Когда кончились удары, крики и еще удары, Кристофер пускал на асфальт кровавые слюни, смотрел, как мягко светит чуть голубая луна, как потускневшая вывеска «Продукты» с несколькими не горящими буквами разгоняет собирающуюся тьму, как с небольшой хрипотцой где-то каркает ворон и прямо перед его носом ползут маленькие муравейчики, которым совсем нет дела до валяющегося существа перед ними, кроме, конечно, желания его унести. Но, вроде бы, пока им это не по силам, и они пытались найти что-нибудь поменьше, дабы поживиться.

Падшему показалось, что в его сторону идут. Высокая бледная брюнетка, смиряющая его таким взглядом, какой обычно обращен к любимым псинкам, когда они шкодят.

Она медленно к нему приближалась, протянула обе бледные худые руки, выглядывающие из рукавов темного платья. И, залившись смехом и обнажая ряды ровных белоснежных зубов, отшатулась назад, ловя себя взмахом величественных черных крыльев, усеянных длинными перьями.

— Herret? Mai Gerr… — прохрипел Кристофер, пытаясь приподняться, но крылатая фигура лишь растворилась в воздухе так же неожиданно и помпезно, как и появилась.

В глазах снова помутилось, чтобы он на пару мгновений уцепился за реальность, вгрызся из последних сил. Глаза заплывали, моргать было больно, но Кристофер каким-то чудом различил склонившегося над ним человека. Перед ним снова маячили чьи-то ноги, но в этот раз — в белых легких кроссовках. Отдаленно знакомые металлические щелчки не давали зажмуриться и соскользнуть в темноту.

— И почему я знал, что ты так закончишь? — сокрушенно вздохнул кто-то сверху. Кристофер слабо трепыхнулся, хотел сказать что-то — почти наверняка нагловато-вызывающее, — но из горла полилась кровь и жалкий щенячий скулеж. — Даа, зрелище правда то еще, — подтвердил наконец узнанный Егор. — Ладно, я соврал: на телевизоре оно бы не так сильно впечатляло.

С неожиданной силой его вздернули на ноги, он только услышал слабый хруст в руках с усилием держащего его парня. Был Егор ниже и более тощим, оттого слабо матерился, периодически обращаясь к Господу, но пытался взвалить Кристофера на себя. Упрямый и однозначно уверенный в своих силах, потащил его куда-то, ничуть не смущенный тем, что раненый заливает ему густой темной кровью рубаху.