Гибель античного мира - страница 8
С падением Нерона стала очевидной несостоятельность такой системы. В живых не осталось ни одного из членов династии Цезаря, и в армии не было ни одного человека, которому бы она безраздельно доверяла. В результате соперничавшие претенденты на трон, большей частью командиры првицциальных военных частей, подняли свои войска с целью своего выдвижения. Так началась гражданская война. После года правления четырех императоров (69 г. н. а.) Веспасиан, победитель в этой борьбе, основал свою династию. Его династия оборвалась с убийством младшего сына Домициана в 96 г. н. э., но сенат (в сообществе с заговорщиками) избрал нового императора, Нерву. Нерва ввел в действие новую систему, которая удовлетворила как сенат, так и армию. Он и три последующих императора выбирали своих наследников из числа сенаторов и провозглашали их своими сыновьями. Сенат получил веру в то, что у власти находится лучший человек, а армия принимала эту фальсификацию наследственной передачи трона. Подобный компромисс был возможен только в том случае, если у императора не будет сына, но у Марка Аврелия (161–180 г. н. э.) был один сын, Коммод.
После его убийства в 192 году начался новый виток гражданской войны между претендентами на трон, который продолжался до тех пор, пока Септимий Север не основал другую династию, просуществовавшую до 238 года. После этого времени ни одной династии не удалось прочно укрепиться, и строгий порядок наследования так и не был установлен. До прихода к власти Диоклетиана в 284 г. империю сотрясали бесконечные гражданские войны и военные перевороты. За это время сменилось более 20 законных императоров, провозглашенных сенатом, а многочисленные узурпаторы правили, кто дольше, кто короче частями империи..
Сенат, как и во время республиканского правления, насчитывал около 600 человек. По республиканским правилам допуск в сенат можно было получить путем избрания в квесторы. Обычно для человека, претендующего на должность квестора, было достаточно добиться официального разрешения. Император мог также назначать (асПесО в сенат людей более старшего возраста, присваивая им по старшинству звания, например, эдил, пропретор и реже проконсул. Императору приходилось использовать свою власть, чтобы расши-рдт]Ь олигархию, которую представлял из себя старый сенат. Впервые в него стали входить выходцы из городов Италии, затем из римских провинций запада, Нарбоны (Южная Галлия), из Испании и позже из Африки. Очень немногие приехали из недавно завоеванных и более варварских провинций запада, таких как Северная Галлия и Британия, или из Пан-ионии и Мезии (Северные Балканы) и совсем малая часть — из грекоговорящих провинций востока.
Люди, зачисленные на военную службу, были, конечно, римскими гражданами, либо итальянского происхождения из римских колоний в провинциях, либо жителями провинций, предки которых получили право голоса. По социальному происхождению большинство из них были знатными землевладельцами, хотя и бедняки могли иногда подняться на вершину через службу в армии.
Сенат практически не обладал властью. Должности, на которые он мог назначить чиновников, были пустой формальностью, синекурами. Он мог выносить резолюции (senates consulta), которые имели силу закона, но на самом деле не действовали без воли на то императора. Существовал суд, который мог судить сенаторов в случае совершения уголовного преступления. Но его члены также подчинялись юрисдикции императора, и императору, таким образом, ничего не стоило повлиять на голосование сената. По идее сенат был тем консультативным органом, к которому обращался император, в особо важных случаях. Но на самом деле политика обсуждалась и создавалась маленьким частным советом (consilium), члены которого избирались самим императором, а сенат просто поддерживал их решения.
В свете изменения состава сената, он, казалось, должен был стать раболепным органом, но на самом деле этого не происходило, потому что всегда сохранялась память о прежнем авторитете сената и определенных традициях независимости. Обновление сената шло постепенно. Большей частью его члены были выходцами из старой аристократии. Новая аристократия быстро впитывала традиции правящего класса и часто становилась еще более рьяной сторонницей своих привилегий, чем прежняя знать.