Гибель постороннего - страница 5

Но каждое лето открывалось одинаково. Областной штаб для того и существовал, чтобы устранять неполадки, нажимать на невидимые рычаги и руководить. Хотя в его составе две важнейшие службы возглавляли новички: Петер Витолиньш — инженерную, Татьяна Бурынькина — комиссарскую, он управлялся быстро. Краснов давал подчиненным полную свободу и лишь на вечерних планерках расспрашивал о сделанном. Когда ему предлагали то или иное решение, он часто говорил: «Я вам доверяю, делайте, как считаете нужным».

Краснов был уже не тем, и это Акимова удивляло.

Однажды командир отчитал начальника службы снабжения Валентина Козаченко по странному и ничтожному поводу.

Козаченко был среднего роста широкогрудый парень, лет двадцати шести, с наглыми и хитрыми глазами. Он то появлялся в штабе, то исчезал, его влекли снабженческие тайны, неясная романтика намеков, полуправд, взаимной выгоды и джентльменского соглашения. Он заканчивал радиотехнический институт и уже получил приглашение работать в будущем году заместителем директора какого-то завода.

Он был рожден для своего тонкого дела. Акимов это понял, когда Козаченко за две минуты добился поставки в южные районы области эшелона с лесом. В штаб пришел лысоватый человек в помятом пиджаке, назвался работником «Лестреста» и попросил помочь достать два вагона сухой штукатурки. Штукатурки у Козаченко не было, а имелись лишь фонды на конец квартала, но он, не мигая, поедал наглыми красивыми глазами пришельца, говорил басистым голосом о десяти вагонах, которые не сегодня-завтра отправят в адрес штаба. Лысоватый человек позавидовал такому богатству. Козаченко вытащил чистый штабной бланк и протянул его коллеге.

— Сейчас составим письмо. Вы ее получите. Нам нужен лес.

— Сколько? — оживился снабженец.

— Семь тысяч кубов, — ласково ответил Козаченко.

— О, семь тысяч!

Козаченко потянул бланк на себя, но снабженец прихлопнул бумагу.

— Пять! — предложил он.

— Семь, — улыбнулся Козаченко.

— Пять.

— Мы теряем время. Впрочем, мы можем взять лес и в другом месте.

— Ладно! Бери. Семь тысяч — мелочи.

— Конечно, мелочи! — невозмутимо подтвердил Козаченко. — Я знаю не хуже вас.

Но Краснов отчитал Козаченко по ничтожному поводу.

— Роберт, — сказал Козаченко. — В Мушкино надо забросить цепи для бензопил.

— И все? — спросил Краснов.

— Вроде бы все.

— Ты меня удивляешь! Еще спроси, как составить письмо поставщикам… Ты обещал проверить объекты по всем позициям? Или я должен держать все в голове? Зачем тогда мы держим службу снабжения?

Козаченко спокойно поинтересовался:

— Отвечать?

— Требуй со своих! Васильев совсем закис. Гони его в Мушкино.

Акимов понял, что командир не в духе, и решил помочь Козаченко.

— Остынь, Роберт, — сказал он. — В службе снабжения вакансия Может, возьмем еще человека?

Краснов недовольно взглянул на него, спросил:

— Ты освоился? Ну и решай этот вопрос. Только не лезьте ко мне с каждой мелочью.

Секретарша Тамара подошла к его столу и положила кипу писем. Краснов склонился над ними. Льняная сорочка охватывала его плечи, подбородок круто выдавался вперед, широкий короткий нос придавал лицу грубоватое выражение.

Прошла уже почти неделя, а Краснов с Акимовым толком и не поговорили.

— Татьяна, тебе, — Краснов наклонился к соседнему столу и отдал Бурынькиной конверт. — Из Комитета ветеранов войны.

— Ага, — ответила она. — Наверное, о награждении? — Бурынькина вскрыла пакет и прочитала письмо. — Роберт, не согласна! — воскликнула она.

Он повернулся к Акимову, слегка пожал плечами, как бы говоря: «Сам видишь — новичок, девчонка».

Бурынькина заметила его взгляд и принялась объяснять Акимову, ища поддержки:

— Понимаешь, Юра, мы в апреле несколько воскресников провели, к лету готовились, отремонтировали квартиры инвалидам войны. Нам пришло десять грамот из Москвы, чтобы наградить ребят. А я решила повременить. Правильно сделала?

— Не понял, — сознался Акимов. — Наградила бы ребят, если заслужили.

— Как вы не поймете! Наше шефство над ветеранами еще не кончилось, лучше уж осенью вручить. Поняли? — Она обвела всех сияющими глазами, но, увидев снисходительные лица мужчин, воскликнула с досадой: — Эх, вы столоначальники!