Гибель Ростова - страница 5

Донская вода быстро заполнила Темерник. Из зловонной канавы он преобразился в большой залив, под которым скрылись железно-дорожные пути. А электровозы и вагоны залиты уже наполовину!

Вода гуляет по полу железнодорожного вокзала.

Застигнутые врасплох отъезжающие отрезаны от города и поднимаются по внутривокзальным лестницам на второй этаж, совершенно ничего не понимая. Другие, по пояс в воде, ринулись в сторону Лендворца, надеясь на высокий пешеходный мост. Они борются с течением, расталкивая плавающие чемоданы.

— Что это? Откуда?! — вопят потрясенные люди.

— Цимлянскую плотину прорвало, дура! — кричат сквозь шум воды самые догадливые.

В течение какого-то получаса, напор воды еще более усилился, а клокочущий Дон стал совершенно неузнаваем. Теперь он напоминает не величественную степную реку, а горный селевой поток: месиво из вырванных с корнем деревьев, столбов, каких-то ящиков и будок, ревущих и тонущих коров. Вода тащит полузатопленные разбитые баржи, которые сталкиваются с плывущими деревянными сельскими домишками, сорванными от своих фундаментов. Плывут стоги сена и целые заборы с воротами, деревянные кресты с развороченных кладбищ…

К вечеру вода начинает спадать. Можно даже спуститься на набережную, покрытую хламом, что принес потоп. Здесь лежат трупы людей и животных. Это первые жертвы начавшейся гибели края.

Первые, но не последние…

С водой начинает происходить нечто интересное. Она слегка светится, фосфоресцирует, правда, очень слабо. Больше бросается в глаза то, что от воды начинает подниматься пар, как от прорванной канализации. Это потому, что водичка становится теплой, даже горячей.

Но уже никто не задумывается о природе этого явления, ибо в городе происходят вещи куда более странные.

Она принесла новые открытия. Оказывается, светиться может не только вода. Очень красиво, но зловеще светятся стволы деревьев — как будто их кто-то намазал фосфором. Причем чем ближе к набережной, тем сильнее это свечение. Позднее начинают сами собой светиться капоты у автомобилей, металлические ручки у дверей и вообще все железное.

Немного знакомые со свойствами радиации, люди понимают, что это такое, и стараются не прикасаться к светящимся предметам.

Начинает светиться шерсть у кошек и собак. Животные при этом не находят себе места и похоронно воют. Начинают светиться длинные волосы у женщин — подобно тому, как они светятся на дискотеках при специальном освещении. Но теперь этот эффект не вызывает энтузиазма у обладательниц длинных причесок. Женщины безумно пугаются и причитают: «Уедем, уедем от сюда быстрее!».

Под утро выпадает первый «черный снег» — странные черно-серые хлопья кружатся в небе и оседают на домах и на асфальте. Это смертоносная урановая пыль. Такие непродолжительные «осадки» периодически продолжаются несколько дней.

Еще одно открытие: за ночь с деревьев опали все листья. Они лежат черным ровным слоем во всех парках и садах. Черные голые стволы деревьев сюрреалистически вырисовываются на фоне летнего голубого неба, как на картинах Сальвадора Дали.

Под утро у большинства людей начинаются головные боли. У некоторых — сильные, со рвотой. Особенно у тех, кто попал под «черный снег» или торчал на набережной и промок в теплой воде.

То, что надо побыстрее «рвать когти», бросая все нажитое, доходит до самых тупых и жадных. Начинается самая настоящая паника.

«Гибель „Титаника“» в масштабе мегаполиса. Бегство из города принимает повальный характер, когда используется все, что на колесах: от «Мерседесов» до велосипедов. Из-за мотоцикла или «Запорожца» убивают на месте.

В течение пары часов из города исчезает весь транспорт. Остаются только трамваи. К вечеру улицы города первозданно чисты.

Толпы «безлошадных» штурмуют вокзалы. Но напрасно. Электропоезда после наводнения «отрубились». Ехать можно только на дизельных тепловозах и мотодрезинах. И только в сторону Таганрога, через Западный. Все другие пути размыты гигантским наводнением.

Город остался без власти. Исчезли милиционеры. Дорогие магазины стоят с распахнутыми дверями и разбитыми витринами. Даже в обстановке паники и отчаянной спешки население не может устоять перед соблазном мародерства.