Гимназия Царима - страница 16

– Арис Аллар, – остановилась я рядом с учителем и быстро поставила перед ним поднос.

– Маришка, – искренне улыбнулся обрадовавшийся мужчина. Преподаватель совершенно бессовестным образом пользовался своими возрастом и положением, чтобы напрочь игнорировать все официальные обращения. Излюбленной манерой поощрения для солидного вдовца было предлагать каждой порадовавшей его тэа стать следующей сабен[3] Аллар. – Что там у тебя сегодня, не мои ли любимые пирожки с капустой?

– Арис Аллар, – я жутко смутилась, – у нас ведь сегодня зачет.

– Да, да, – кивнул учитель, снимая крышку и вдыхая аромат овощного рагу. – Риана предупредила. Сейчас обнесешь остальных.

– Просто нам не сказали заранее, – пробормотала я, накладывая на тарелку преподавателя первую ложку. – А вы, если не ошибаюсь, очень любите рагу? Правда?

Арис удивленно изогнул брови, в глазах загорелись смешинки.

– Люблю, – кивнул он, придвигая горшочек с неудавшимся блюдом поближе. – Помнится, моя дражайшая сабен готовила рагу каждое воскресенье. С тех пор никто так не радовал. У тебя здесь совсем немного, едва одному хватит. Ты не ходи дальше, еды всем и без рагу достаточно.

И он тихо рассмеялся, а я одними губами прошептала «спасибо» и, отыскав глазами графин с водой, быстро передвинула его поближе к Аллару.

– Хотите пить? – спросила умоляющим голосом, когда он с трудом проглотил первую ложку.

– Жестокос… милостивая дева, – откашлялся арис, – налей побольше.

И снова мужественно зачерпнул из горшочка.

– Желаете пирога, Олайош? – вдруг склонился к моему преподавателю Эсташ. Лицо его было невозмутимо, а голос звучал совершенно буднично. – Очень вкусный, приятное дополнение к любому блюду.

– Да, я бы заел, кхм, отведал. Даже готов взамен поделиться своим блюдом. Очень пикантный вкус у этого рагу, поверьте.

И пока Эсташ не успел отказаться, стал проворно накладывать ему на тарелку рагу. После семи ложек, с помощью которых к тен Лорану перекочевала почти половина горшочка, едва Аллар потянулся зачерпнуть восьмую, тарелка Эсташа медленно отъехала к правой ладони преподавателя, а его левая рука будто невзначай устроилась на столе, преградив дорогу к блюду.

Защитник явно отличался разумной жертвенностью, а потому Олайош, досадливо поморщившись, восьмую ложку проглотил сам и заел ее большим куском пирога. От остальных блюд, подносимых другими ученицами, он храбро отказывался, собираясь спасать меня до победного конца.

Опустошив горшочек, Олайош допил воду из графина и, отерев глаза белоснежной салфеткой, снова взглянул на меня. Я стояла рядом с покаянным и печальным видом. Как только учитель отложил ложку, быстро переместила горшочек на поднос и накрыла крышкой.

– Маришка, а ну напомни, сколько раз я на тебе жениться обещал?

– Девятнадцать, – загрустила я.

– Во-от, – протянул учитель, воздев к потолку палец, – двадцатого не будет.

Я вздохнула еще горше.

– А двадцать первый может быть, если вечером у меня в комнате вдруг появятся пирожки с капустой.

Радостно улыбнувшись, я прошептала, что все будет, а Олайош незаметно кивнул на Эсташа и заговорщицки пробормотал: «В двойном размере».

Заметив, что учителя пообедали и с довольным видом отодвигают от себя тарелки, дона Комфи поторопила нас убрать со стола и поинтересовалась впечатлениями преподавателей.

Больше всего восторгов досталось Селесте, еще очень хвалили наших троих кудесниц: Бенину, Лиату и Анаю, – а насчет остальных высказались более сдержанно, хотя заметили, что старались все.

Меня не выдал ни один из отведавших рагу мужчин. Оба с достоинством отметили пикантный вкус блюда, но, учитывая пустой горшочек и пустые же тарелки преподавателей, дона Комфи ничего не заподозрила.

Я только сейчас обратила внимание, что Эсташ действительно съел все, подсунутое ему коварным Алларом. Возможно, ему было немного легче, поскольку большая часть пирога Селесты была отрезана исключительно для него. К тому же девчонки, чьи блюда удались, очень стремились порадовать преподавателя, остальные же не рисковали накладывать больше маленькой ложечки, чтобы не испортить собственной репутации в глазах обожаемого защитника. Мне о репутации заботиться было поздно.