Гладиатрикс - страница 78

— Я поднакопил денег, — продолжал Катувольк. — Не особенно много, но через год-другой у меня будет достаточно, чтобы нам обоим выкупиться у Бальба. Мы могли бы покинуть Карию и отправиться в Галлию. Я стал бы добрым мужем тебе, Лисандра, если бы ты согласилась за меня выйти. Я молод и силен, умею выращивать скот и строить дома. Ты жила бы со мной, ни в чем не нуждаясь.

— Катувольк!.. — проговорила она и положила ладонь ему на руку.

В его глазах, светившихся любовью, так и вспыхнула надежда, а на губах стала зарождаться улыбка. Спартанка же подумала о том, как это трудно. У нее не было никакого опыта на этой арене.

— У меня нет любви к тебе, — напрямую выложила она.

Откровенность была одним из основных качеств спартанцев. Увы, Лисандра не имела понятия о том, до какой степени может пришибить человека столь простая истина. Она увидела боль на его исказившемся лице и, что удивительно, ощутила ее как свою собственную.

— Мне жаль, — добавила девушка, стараясь смягчить удар. — Ты мне друг, товарищ по школе и брат по оружию. Но сердечного влечения к тебе у меня нет.

Катувольк опустил глаза и покачал головой.

— Я не должен был этого тебе говорить, — сказал он каким-то незнакомым голосом.

Лисандре очень хотелось, чтобы он удержался от слез. В ином случае она начала бы его презирать.

Но он лишь сказал:

— Я тебя смутил…

Это было отчасти верно, но, по мнению Лисандры, не стоило упоминания.

— Да и жена из меня получилась бы никудышная, — сказала она, пытаясь обратить мучительную ситуацию в шутку. — Ты небось слышал о том, как мы, спартанцы, готовим?

Катувольк хмуро помотал головой, отказываясь смотреть ей в глаза.

— В храмовой школе нас кормили в основном так называемой кровяной похлебкой. Она черного цвета, состоит из свинины, уксуса и свиной крови. Однажды гость нашего города попробовал такой суп и после этого заявил, что теперь понимает, отчего спартанские воины с такой готовностью бросаются навстречу смерти. Так вот, это единственная еда, которую я умею готовить. Боюсь, она не привела бы тебя в восторг.

— Я бы каждый день ее ел только ради того, чтобы нам быть вместе, — пробормотал Катувольк.

По мнению Лисандры, прозвучало это достаточно жалко. Мужчины чем-то напоминали ей детей. Если они не могли заполучить желаемого, то принимались дуться на весь белый свет.

— Не бери в голову, друг мой, — посоветовала она. — Я очень к тебе привязана, но это не любовь.

— Привязанность может вырасти и преобразиться. — Он все-таки поймал ее взгляд. — Бывает, мужчину и женщину сводят вместе еще в детстве, и постепенно между ними возникает любовь. С нами тоже могло бы случиться подобное.

На этом Лисандра решила, что с нее достаточно.

— Я сказала «нет», — сухо проговорила она. — Если ты и вправду ко мне что-то чувствуешь, то прекрати подобные разговоры. Мое место — здесь, на арене. Я не стану женой ни одному мужчине, Катувольк.

Галл резко покраснел. Его обида готова была вылиться в гнев, но Лисандре оказалось достаточно поднять брови, чтобы отвергнутый Катувольк все-таки промолчал. Ну и хорошо. Ей совсем не хотелось, чтобы дело кончилось ссорой.

Девушка поднялась на ноги и слегка улыбнулась.

— Ты добрый друг, Катувольк. Если ты согласен, то давай забудем о том, что этот разговор вообще был.

Он кивнул, передернул плечами и снова уставился в пол. Лисандра ничего более не сказала и пошла прочь.

«Я сделала все возможное, стараясь пощадить его чувства. Начать с того, что он сам явился сюда. Я ни в малейшей степени не отвечаю за те желания и чувства, которые этот галл возымел на мой счет. Вот и пусть теперь сидит там и сколько угодно дуется на меня».

Она нимало не сомневалась в том, что со временем он все переживет и благополучно забудет.

— Что-то не так, Сорина? — спросила Тевта, передавая предводительнице бурдючок пива. — Вид у тебя сердитый.

— Не только вид, — резко ответила амазонка, запрокинула голову и присосалась к горлышку бурдючка. — Эта гречанка еще жива!

Она наблюдала бой Лисандры от начала и до конца и не сумела скрыть бешенства, вызванного ее победой. Даже хуже того!.. Сорина сама была отменной воительницей. Ее наметанный глаз подметил превосходную выучку и боевую смекалку, с лихвой окупавшие куцый опыт спартанки.