Гладиатрикс - страница 80

— Вот уж спасибо большое, — пробормотала Сорина.

— Тебя я совсем не имел в виду, — торопливо поправился Катувольк.

Амазонка заставила себя улыбнуться. То, что она собиралась сделать, было, без сомнения, омерзительно и в то же время необходимо для того, чтобы очистить душу Катуволька от смертоносной отравы.

— Я знаю, — сказала она. — Я пошутила. Лисандра, знаешь ли, тоже любительница пошутить на твой счет.

Она сразу увидела, что эти слова сумели проникнуть сквозь пелену хмельного тумана, окутавшего рассудок Катуволька. Галл выпрямился и хмуро посмотрел на нее.

— Лисандра надо мной не смеялась, Сорина, — сурово выговорил он заплетающимся языком. — То, что у нее нет ко мне любви, еще не означает презрения.

— В самом деле? — Сорина поджала губы, словно обдумывая услышанное. — Ох и ошибаешься же ты, Катувольк.

— Ты о чем? — Галл ненадолго обратил на нее осоловелый взгляд, потом снова уткнулся в пивной бурдючок.

— Ну, мое-то дело сторона. — Сорина подпустила в голос очень точно отмеренную толику нерешительности. — Однако тебе, наверное, следует учесть вот что. Ее влекут только женщины.

— Я не… — ошеломленно пробормотал Катувольк. — Я не знал.

— Так знай, — сказала Сорина. — Они с Эйрианвен просто созданы одна для другой. Обе находят твое нескрываемое внимание к спартанке забавным до невозможности. Весь луд только о том и болтает! — добила она Катуволька. — Женщины вволю хохочут над тобой, когда ты не смотришь, но никто не смеется звонче Лисандры. Она не может жить просто, Катувольк. Ей подавай, чтобы все непременно с нею считались, чтобы все бегом бежали, как только она свистнет. Ее весьма веселит, что ты, наставник, не сумел избежать ее чар.

Катувольк не без труда поднялся на ноги.

— Я с ней об этом поговорю, — с полупьяной вдумчивостью заявил он. — Где она?

— Полагаю, с Эйрианвен, — сказала Сорина.

В эти мгновения она почти ненавидела себя, однако заботилась не только о молодом галле, но и об Эйрианвен. К тому же Сорина не так уж сильно и приврала. Лисандре действительно было жизненно необходимо выбиться в вожаки. Этого желали все ее соплеменники, ненавидимые всеми богами. Достаточно посмотреть, как она подмяла под себя своих соотечественниц. С некоторых пор они только ей в рот и смотрели.

— Хотела бы я раскрыть глаза Эйрианвен, как раскрыла тебе, но она ничего слушать не хочет, — продолжала Сорина. — Очень тебя прошу, Катувольк, не рассказывай ей о том, что услышал здесь от меня. Если она узнает, что я хоть полслова сказала против ее любимой, то навсегда станет чужой для нас. Тогда-то Лисандра погубит ее, как пыталась погубить тебя. Мы с Эйрианвен пока еще добрые подруги, а значит, я могу попытаться ее спасти.

Катувольк пробормотал нечто не очень разборчивое, вроде бы выражая согласие. Он не особенно твердо стоял на ногах, глядя прямо перед собой.

— Я ее разыщу, — сказал он, взял под мышку бурдючок и поплелся по коридору.

Сорина смотрела ему вслед, пока его широкая спина не скрылась в толпе.

«Я тварь, — думала она. — Но я все сделала правильно».

— Так ты видела, как я дралась? — спросила Лисандра.

Они с Эйрианвен нашли в подземелье довольно-таки уединенный уголок, запаслись небольшим мехом вина и устроились там.

— А как же. — Силурийка широко улыбнулась. — Мы с Бальбом вместе смотрели. Наш ланиста вне себя от восторга.

— Ну а ты-то что думаешь? — настаивала Лисандра.

Ей было жизненно необходимо услышать слова одобрения именно от Эйрианвен.

— Ты билась великолепно. Это было выдающееся выступление!

— Правда?

Лисандра вдруг почувствовала, что краснеет. Это было глупо, бессмысленно, однако ее лицо неудержимо заливала краска.

Эйрианвен потянулась к ней, нежно поцеловала спартанку и легонько погладила ладошкой ее щеки.

— Ты — грозная воительница, внушающая страх, — шепнула она.

Несколько мгновений они смотрели друг дружке в глаза, пока до обеих вдруг не дошло, что слова Эйрианвен прозвучали, в общем-то, смешно. Силурийка хихикнула первой, а там и Лисандра скривила губы в улыбке. Потом Эйрианвен негромко изобразила рев труб, сопровождавших выход гладиаторов на арену.