Глаза химеры - страница 33

Толкователь смотрел на свои ноги, закованные в пыльные сапоги, и вспоминал. «Добудь нам книгу», — просил старик. — «В том дворце хранятся тысячи книг обо всем на свете. Принеси нам учебник по физике электричества. Найди пособие по механике. Там есть формулы и уравнения, законы и константы. Там есть таблицы, которые нам так нужны! Мы должны возобновить работу! Пора вставать с колен». Его ступни, замотанные в портянки, истоптаны в кровь, потому что техника сгнила, а знания утрачены, забыты или стерты, лошади вымерли, и мы вынуждены начинать все сначала, собирая по крупицам былое, нас заботливо вышвырнули из городов, а доспехи цивилизации уничтожили, испарили, словно воду — за один миг, собрав то немногое в особых местах и накрыв их такими вот колпаками… И такие, как он, жалкие одиночки, медиумы, вынуждены скитаться по планете от купола к куполу, являться и раскрывать стражам настежь свое нутро в надежде, что их пустят. И их действительно пускали, позволяя забрать горстку несметных богатств, но в первый и последний раз, без шанса на вторую попытку.

А теперь он потерпел поражение.

Те, в поселке будут ждать. Высматривать на дороге долговязую фигуру с перекинутой через плечо сумкой. У старшины хранилось несколько тетрадей, написанных по памяти, пара романов, снятых под копир с добытых другими ходоками книг, да сильно потрепанный экземпляр Библии. Больше ничего. Потерпевшие кораблекрушение, они с надеждой будут ждать, сидя на отмели времен, они будут ждать вестей, но корабль их разбит, а море жестоко и не прощает ошибок.

— Тебе плохо?

Он ничего не видел.

— Ты плачешь. Не плачь, не надо.

Кто-то вытер глаза куском ткани. Он смог разглядеть лицо, веснушчатое детское лицо с белыми кудряшками. Смутно знакомое, оно по-девичьи открыто и искренне улыбнулось ему.

— Ты плачешь, потому что тебе плохо?

Заговорить ему удалось со второй попытки — в первую вышел стон.

— Что ты здесь делаешь? — он, кажется, вспомнил: та самая белобрысая малявка.

Девочка шмыгнула носом и победно сообщила:

— Я убежала из деревни. Пошла за тобой. У тебя красивый шарф.

— Уходи отсюда. Здесь опасно. Скорее беги домой.

— Я не уйду без тебя. Ты мне нравишься! — девочка испытующие оглядела его, потом посмотрела на стража и на здание библиотеки. — Это он с тобой сделал?

— Не ходи туда! — крикнул толкователь. — Возвращайся домой, тебя, наверно, обыскались.

— Да ну их, — она махнула рукой, вынося приговор. — Обойдутся. Ты не можешь ходить?

Толкователь попробовал шевельнуть ногой или рукой. Не получилось. Конечности были словно чужие.

— Нет, — сказал он.

— Ты хотел пойти туда?

— Да.

— А зачем? А, я знаю. Это дядя Алек тебя попросил принести книгу. Она там лежит?

— Там лежит много книг, малыш. Но тебе туда не надо ходить. Та штука может сделать тебе больно. Она плохая.

— Она тебя не пустила? Может, она меня пропустит? Я ее вежливо попрошу.

— О боже мой, — тихо пробормотал толкователь. — Нет, не надо.

Он попытался объяснить ей, отговорить, напугать. Но упрямая девчонка стояла на своем. Ей надоело спорить. Она развернулась и прыгучей походкой направилась к химере, а толкователь лежал, беспомощный как котенок, наблюдал, как ножки в полосатых чулках отстукивают каблуками по брусчатке дробь, и кричал: стой, стой, стой. Но девочка подошла к чудовищу почти вплотную — так, что для общения ей пришлось задрать вверх голову. Химера спокойно наблюдала за ребенком, деловито шевеля жвалами и качаясь, словно поплавок в штиль. Толкователь, мокрый от холодного пота, ждал. Вот сейчас пасть схватит маленькое тельце и проглотит… Или сделает что-нибудь еще более отвратительное. Он зажмурился, так сильно, что перед глазами закружились радужные круги.

А когда решился открыть глаза, она опять стояла перед ним, довольная.

— Он мне разрешил!

Позади, в куполе зияла овальная дыра. Химера вопросительно таращилась на них. Толкователь не верил глазам своим. Однако изумление — потом. Надо еще раз попытаться совладать со своим телом… Безуспешно. Его охватило отчаяние.

— Лучше подожди здесь. Какую книжку тебе принести?

Он назвал. Девочка шевелила губами, запоминая. Потом вдруг сказала: