Глаза химеры - страница 62

Мастер наблюдал за тем, как в комнату Обращения заходит один человек, а выходит другой.

— «Буревестник». Так называется твоя история.

Человек-книга кивнул.

— Когда я увидел тебя на берегу, замысел повести родился мгновенно. Я сразу понял, как начнется и как закончится эта повесть. Требовалось лишь выждать какое-то время. — Мастер многозначительно смотрел на Буревестника. — Чтобы узор проступил сквозь кожу.

Человек-книга удивленно поднял брови. Мастер улыбнулся.

— Как рождаются истории? Они приходят к авторам, словно гости. Ночью и днем, утром и вечером, они стучатся в ворота, ждут на дороге, проходят мимо. Или их выбрасывает на берег. История не может родиться на пустом месте. Все начинается с идеи. Задача творца заключается в том, чтобы придать ей окончательную форму. Ты закончен, Буревестник. Я поставил точку.

Человек-книга протянул создателю руку.

— Здесь наши пути расходятся. Я останусь, надо повидаться со старым другом.

Буревестник сделал несколько шагов к выходу из Храма. Обернулся.

— Книги умирают?

— Да. Но чем больше людей услышало историю, тем дольше она будет жить в народе. История будет жить вместе с тобой, вместе с тобой она станет старше, обрастет подробностями и красками. А потом кто-то продолжит твое дело.

— Я начну сегодня. С этого города. Я пойду на юг, на запад, оттуда на север и в восточные края. Прощай.

Человек-книга ушел в мир.

К Мастеру подсел его чернокожий друг.

— Какой по счету?

— Третий. Этот самый лучший. Вряд ли я когда-нибудь напишу что-то подобное.

— Надо почитать. А тебе не мешало бы отдохнуть.

И мастера отправились на трапезу.

Земля была жирной. Лопата вгрызалась в нее, с хрустом отделяя от целины черные комья. Косматые клубки с клочьями корней, с извивающимися червями падали на кучу вынутого из траншеи чернозема.

Ник копал весь день.

Обливался потом, истер ладони до мозолей. Даже перчатки не помогли. Изредка он разгибался, чтобы сделать глоток ледяной воды из фляжки. Чего-чего, а воду давали в избытке. Рубашка быстро намокла, и он завязал ее на поясе, а штаны завернул до колен. Соленый пот ручьями струился по его лбу, по груди и спине. Капли падали на землю, которую он ворочал лопатой, кряхтя от усталости.

Когда работа была окончена, он воткнул лопату в кучу земли и вылез из траншеи. Взмокший, грязный и дико уставший. Он вытер лицо рубашкой. Солнце жарило беспощадно.

Траншею копала бригада из пяти человек. Каждый свой отрезок. Все они улыбались этим утром, когда шли из бараков на поле. Они шутили, пели песенки и строили планы. Но сейчас не улыбался никто.

Никто не пел.

Никто не шутил.

На хмурых испачканных лицах блестел пот.

Компаньоны подходили с разных концов поля. По медленной, как бы ленивой походке было видно, что они очень утомлены. Молча расположились возле точки сбора. Сели вразброс, кто куда, прямо на землю. Ник снова приложился к фляжке. Ив последовал его примеру. Влад гладил траву. Алекс смотрел в ультрамариновое небо. Жан закурил самокрутку.

Они сидели на траве и наблюдали, как густеет синева и солнце медленно скатывается к горизонту. Когда его край задел кромку земли, на дороге что-то появилось. Оно проползло жучком, увеличилось в размерах, протянув за собой хвост пыли.

— Едет, — сказал Влад.

— Давно пора, — заявил Жан.

Остальные промолчали. Ник видел, как фургон увеличивается в размерах — неказистый, грубо вырезанный куб, посаженный на колеса. Машина подкатила к точке сбора, облако пыли тут же накрыло ее и не сразу рабочие увидели, как открылась дверца кабины, и на грунтовку вылез человек в серой униформе. Человек выступил из оседающего облака пыли — худой, подтянутый, в шляпе и светоотражающих очках. С лицом, походящим на маску.

— Привет, Шеф! — весело крикнул Ив.

Все называли человека Шефом, но никто не знал его настоящего имени.

— Как дела? Что нового в городе?

Человек промолчал. Вынул из фургона планшетку и отправился в поле. Принимать дневную норму. Они наблюдали, как Шеф проходит от одного квадрата к другому, ориентируясь по цветным флажкам, и что-то методично рисует в планшете.

— Вот копается, — Жан утопил бычок в рыхлой земле. — Быстрее бы…