Глитч - страница 5

— Мы собрались, чтобы обсудить это, господин Гудзима?

— Знаешь, что делает её шлюхой?

Это слово по отношению к его женщине было не просто оскорбительным, оно было… оно было триггером. Коби сделал глубокий вдох. Только величайшее уважение к стоящему перед ним человеку сдерживало тот гнев, который вспыхнул внутри.

— Мила трахается с другими кланами, парень, вот, что делает её шлюхой!

— Господин…

— Тс-с-с-с!

Гудзима приложил палец к губам. Коби смотрел на босса и отказывался верить в услышанное.

— Боюсь, Коби, ты перестал бы меня уважать, если бы я просто сказал то, что сказал.

Гудзима подошел к столику и поднял пульт. Нажал кнопку, на проекторе за его спиной появилась картинка. Коби хватило и доли секунды. Он увидел Милу, стоящую рядом с Отшельником из клана Кислотных Князей. На записи не было звука. Мила сказал ему несколько слов и получила конверт. Не имело значения: ни что она ему сказала, ни что лежало в конверте. Так выглядело предательство.

Сжав челюсти, Коби посмотрел на Милу. Из её карих глаза текли крупные слезы, оставляя на щеках черные полосы туши. Она смотрела на Коби и молча признавалась ему в любви. Коби кольнуло в сердце. Оболочка разрушилась, оставив всепоглощающую пустоту.

— Полагаю, всем присутствующим понятно, что случится дальше? — спокойно сказал Гудзима. — Я знаю, что ты к этому не причастен, парень, но ты знаешь правила.

Мила пошатнулась и чуть шире расставила ноги. Она показала слабость всего на долю секунду и тут же крепко встала на ноги. Огибая диван, к ней подошел Гром. Мила приподняла подбородок, когда Гром протянул свою руку, и не отрываясь смотрела на Коби. Длины огромных пальцев хватило, чтобы с запасом обхватить тонкую бархатную шею. Коби содрогнулся.

— Мне жаль, Коби, что это случилось с тобой, — сказал Гудзима и кивнул телохранителю.

Пустота, образовавшаяся внутри, теперь рвалась надвое. Коби чувствовал, как его существо и личность разваливается. Рассыпается, будто карточный домик. Непоправимая ошибка вкралась в его программный код, заставив его подвиснуть в нерешительности. Коби любил Гудзиму. Любил его клан и всё то, что Гудзима сделал для него. Но Милу Коби любил больше жизни. Предательство клана делало её предательницей только по отношению к клану, но не к нему. Самое ценное, что существовало во вселенной, находилось в огромной и цепкой руке Грома.

— Не стоит, — покачал головой Гудзима.

Стоит ли? Стоит ли она того, чтобы и он предал? Стоит ли она позора для его семьи? Стоит ли она трех сотен лет, которые семья Коби служила клану Гудзимы? Стоит ли она жизни? Что по-настоящему не стоило и гроша, так это эти самые вопросы, которые растворились в осознании того, что Милы может не стать.

Гудзима с сожалением улыбнулся. Он дал ему шанс, но не смог остановить. Коби использовал «срыв». Со скоростью в двадцать раз превышающей скорость обычного бега его ноги пробежали по полу. Он толкнулся и выкинул вперед таз. Выбросил левую ногу и со сменой ударил правой. Носок туфли впечатался в локоть Грома. Долговязый взвыл. Его длинная и корявая рука выгнулась к потолку, кость выскочила из сустава. Коби не видел и не слышал ничего. Центром его внимания оставались длинные пальцы Грома, которые продолжали сжимать шею Милы. Коби использовал «Доспех плоти» и сдержал удар Грома, затем пригнулся и с разворотом ударил под колено.

«Железный захват» Грома ослаб. Мила толкнулась ногами и поднялась над присутствующими на полтора метра. Прижала ноги к груди, а затем выпрямила их, протыкая тело Грома острыми каблуками.

Перекатившись дальше, Коби наткнулся на Симона. Вскочил и выбросил левую ногу, придал телу вращение и разогнал правую в «Свистящий удар». Нога разрезала воздух, пространство, время. Симон остановил её «Титановым блоком». Коби услышал хруст от бедра до колена. Своей же скоростью он убил правую ногу о блок мастера серебряной сотни. Кое-как Коби удержался на левой ноге и прижался к стене, когда комнату сотрясли звуки выстрелов. Мила успела перебить Грому нос и выбить один глаз. Но он снова добрался до неё с «Железным захватом», и четверо ублюдков, что сидели послушно возле стены, насадили в Милу свинца.