Глитч - страница 6

Обезумевший Коби применил «срыв». Тело было уже не в состоянии выдержать ментальные способности, и он буквально уничтожил правую ногу, превратив переломанные кости в рассыпчатую труху. Плевать. «Срыва» хватило. Он добрался до первого. Тело Коби содрогалось от выстрелов. Пиджак трепыхался от свинца, который оставлял в нём ворсинистые дыры. Дальше Коби не уйти. Он схватил мужика за шею и, ступив на переломленную ногу, ударил левой. «Скользящая коса» перебила внутренности, сломала позвоночник, расщепила на атомы внутренние органы, которые попали под направление удара от правой почки до сердца. Пиджачок умер мгновенно, а Коби рухнул на пол вместе с ним.

Жизнь покидала его. Он задействовал «Глубинную печать» и избавился от боли. Нашел в себе силы перевернуться и посмотреть на Милу. Та лежала на столе. Её голова упиралась в склейку пластиковых бутылок с водой. На бедре, точно по линии стрелки брюк, виднелись отметины выстрелов. Под брюками кровь стекала по ноге, каждый сантиметр которой Коби поцеловал. Там кровь собралась лужицей на перегибе ступни, скатывалась к большому пальцу на ноге и капала с черного ногтя на пол.

Коби осталось немного. Он заставил себя приподнять голову. Она смотрела. Её глаза всё еще блестели любовью к нему, но они оба поминали, что их время ушло. Мила была сильнее его. Находясь на последнем издыхании, она нашла в себе силы и произнесла губами: «Я тебя люблю…». Коби попробовал ответить, но тело не послушалось. Он должен был это сказать. Должен сказать во что бы то ни стало! Он использовал все свои силы и знания, чтобы продлить свою ничтожную жизнь на долбанную секунду, но выдавил лишь жалкую улыбку вместо полноценного признания. Мила закрыла глаза и умерла. Коби, проклинающий себя за слабость, умер следом за ней…

Открыв глаза, Коби увидел бетонный потолок. На его ребрах висели продолговатые лампы и испускали холодный белый свет. Это место не походило на гостиную господина Гудзимы.

Звон в ушах прерывался странными писклявыми звуками. Сработала привычка, которую долгие годы вбивал в голову учитель Кэтсу. Первое, что должен сделать боец, оказавшись в незнакомой ситуации, — успокоиться и проверить возможности тела. Со спокойствием, как ни странно, всё было более или менее. Коби мысленно пробежался по телу. Шея работает, рука движется, торс в порядке. Побаиваясь ощущений, с которыми он столкнется ниже, Коби опустился к правой ноге. Хм-м-м… Травма ощущалась, но она была сущим пустяком по сравнению с тем, что было до потери сознания.

В голову лезла навязчивая мысль о том, что не было никакой потери сознания. Он умер. Закрывшись в «Глубинную печать», он высосал резервы и обесточил тело. Коби сконцентрировался на этой мысли и растворил её, будто лопнул мыльный пузырь. Странные звуки повторно добрались до перепонок. Высокие и раздражающие.

— Ха-ха-ха! Ах-ха-ха!

Приподняв голову, Коби увидел перед собой скачущего пацана. Узкие плечи, неправильная развесовка, бегающий взгляд. Не опасен. Коби прошелся глазами вокруг. Просторное помещение с высоким потолком, стены обшиты гипсокартоном. Бо́льшую часть помещения занимают железные стойки, на которых громоздятся коричневые ящики. Похоже на склад.

— Уха-ха-ха-ха! — пацан согнулся и топал ногой, держась за живот. — Ха-ха-ха!

Справа от молодого стоял тип серьезнее. Старше раза в два, широкий в плечах, в кожаной куртке, со стволом. Оба — китайцы. Коби потряс головой, разгоняя мысленный туман и посмотрел на ноги.

Худые палки выглядывали из-под зеленых шорт. В одном и втором бедре торчали гвозди, прямо по центру карманов, на которых были вышиты якоря. Коби не носил шорты уже лет десять.

— Живой, сука, живой! Ах-ха-ха-ха! — гоготал пацан.

Пацан носил джинсы и черный удлинённый пиджак, почти как у пианиста. На нагрудном кармане, там, где обычно лежит платок, болталась серебряная цепочка. Он был худощавым с длинными тонкими руками. Белое лицо сливалось с воротом белой рубашки. Шапку белых волос пронизывали крашенные розовые пряди. Волосы наполовину закрывали уши, сползали на зеленые глаза.