Глобальные трансформации современности - страница 30

В результате между власть имущими и рядовым населением, ведущим в рамках общин мелкое натуральное хозяйство, вклинивается прослойка разбогатевших собственников, эксплуатирующая разоряющихся соплеменников (через арендаторство, долговое кабальничество, наем и пр.) и/ или иноплеменников–рабов. Однако эта прослойка собственников, особенно в традиционных обществах восточного типа, остается подчиненной, нередко фактически бесправной, по отношению к классу–сословию государственной бюрократии (например, китайских «шеньши»).

Правящая бюрократия эксплуатирует рядовое население через налоговый аппарат (в который постепенно трансформируется редистрибутивная система), тогда как более или менее активная прослойка предпринимателей–собственников и (или) как правило принадлежащих к слою правящей знати землевладельцев, в свою очередь, эксплуатируют труд так или иначе зависимого от них круга лиц. Таким образом, государственно–бюрократической эксплуатации подвергаются как объединенные в общины мелкие производители — непосредственно, так и вовлеченные уже в частный сектор, не имеющие собственных средств к существованию лица — опосредованно, через налоговый прессинг на предоставляющих им работу предпринимателей. Подобное типично и для постсоциалистических, и для постколониальных стран.

При этом если на Востоке в силу экономической необходимости в централизованной организации общественных (особенно сельскохозяйственноирригационных) работ господство государственной власти над «собственностью» в любых ее формах неизменно сохранялось веками и тысячелетиями, вплоть до экспансии западного капитализма, то в Западной Европе, в силу целого ряда причин, о которых обстоятельнее будет сказано ниже, «собственность» постепенно не только обособляется от «власти», но и становится в оппозицию к ней, противополагает себя ей, а затем, в ходе буржуазных революций, побеждает и подчиняет «власть», превращая государственную машину в орудие своего классового господства.

Общество, в системе которого верховная государственная власть–собственность на основное средство производства (землю) сохраняется в руках административно–бюрократического аппарата, эксплуатирующего остальное население посредством изъятия ренты–налога, однако допускающего в некоторых пределах развитие частного предпринимательства (предполагающего эксплуатацию труда людей, лишенных средств производства, а то и личной свободы), является сословно–классовым. Этим понятием В. П. Илюшечкин определял ступень общественного развития, следующую за «сословным» обществом поздней первобытности и ранних цивилизаций и предшествующую капитализму. В концепции Л. С. Васильева (в которой он рассматривает только общества Востока, западные им специально не анализировались) этому соответствует вторая (следующая за первой, раннеполитической) стадия развития «государственного способа производства».

Такого рода разграничение «раннеклассовых» и «сословно–классовых» обществ в пределах эпохи традиционных, докапиталистических цивилизаций ставит закономерный вопрос о фиксированной временными рамками границе (при всем понимании ее условности) между ними. В этой связи следует вспомнить работы Г. А. Меликишвили37, показавшего, что принципиальные изменения в социально–экономической жизни переднеазиатских обществ относятся не к эфемерному рубежу между «древностью» и «средневековьем», к которому обычно приурочивали переход от «рабовладения» к «феодализму», а приблизительно ко второй половине II — первой половине I тыс. до н. э., при том, что с середины I тыс. до н. э., где–то с начала Ахеменидского периода вплоть до Нового времени, их строй уже не претерпевал принципиальных изменений. К близкому выводу (при соответствующих хронологических коррективах: первая половина — середина I тыс. до н. э.) на основе исторического анализа китайской государственной системы пришли Л. С. Васильев38 и В. П. Илюшечкин39.

Обобщение этих результатов с учетом данных по другим регионам позволило сделать вывод, что в широкой полосе Старого Света, почти укладывающейся в субтропический пояс, в основных центрах цивилизационного развития (Восточное Средиземноморье, Передняя и юг Средней Азии, Индия и Китай) до последней трети I тыс. до н. э. в основных чертах завершился процесс трансформации архаических раннеэксплуататорских обществ, обычно именуемых раннеклассовыми, в те, которые В. П. Илюшечкин называл сословно–классовыми, а Л. С. Васильев — традиционными. При этом если цивилизации доколумбовой Америки в рассматриваемый период так и не преодолели собственными силами соответствующий рубеж и в полной мере соответствовали характеристикам раннеклассовых обществ, то периферийные по отношению к первичным цивилизационным центрам Старого Света варварские общества, начиная с последней трети I тыс. до н. э., благодаря стимулирующему воздействию со стороны последних, изначально сочетали не вполне реализовавшиеся раннеклассовые отношения со все более укоренявшимися сословно–классовыми.