Глубокое бурение [сборник] - страница 7

Одиночество – это вечное ожидание. Вечное – потому что ты ждешь, но не веришь в его завершение. Ты ждешь, идя в пустую квартиру; ты ждешь, когда смотришь телик; когда создаешь свое безумное творчество; ты ждешь, когда ешь, смотришь в окно, даже когда стоишь и наблюдаешь, как твоя моча падает в унитаз, словно жизнь, которая точно так же летит в какие-то неизвестные бездонные тартарары одиночества. Тебе хочется все поменять, но лишь до того момента, пока кто-то не появится в твоей жизни, а с появлением кого-то нового понимаешь, что это не то, что тебе нужно, а даже наоборот: именно в тот момент осознаешь, что нужно тебе как раз нечто другое. И это другое есть то, чего ты совсем не знаешь, но к чему стремишься. Круговорот какого-то дерьма получается. Вечером засыпаешь с мыслями и мечтами, а утром просыпаешься с новыми амбициями и идеями. Иногда кажется, что ты сходишь с ума, иногда мнишь себя гением, а порой веришь, что ты явно здесь лишний.

И порой тебе хочется сломаться, взглянуть на все иначе и подчиниться стереотипам, навязанным неудачниками. Тем самым, которые они придумали, завидуя тебе и убедившись в собственной несостоятельности, ради одной простой цели – выползти в этой жизни за счет тех, кто, как и ты, карабкается и пытается, будучи свободными от предрассудков, просто жить и быть настоящими и счастливыми.

С каждым годом ты удивляешься чему-то все меньше и меньше, и вот приходит момент, когда ты ищешь хоть что-то, что тебя может удивить. Ходишь, смотришь туда-сюда, но ни фига тебя так и не удивляет. Да и ты уже никого не восхищаешь.

И вот идешь ты по мосту пьяный ночью от друга, с которым уже лет двадцать редко, но метко… И бац – останавливается красный «феррари», и просто мегакрутой ангел, сидящий за рулем, говорит: «Поехали, заяц!».

Ты в шоке. Жизнь крест-накрест перечеркивается кроваво-красными чернилами шариковой ручки той самой училки начальных классов и – гори оно все… Понеслось!!!

И лишь утром в поиске рассола и при виде пустых шкафов, где вчера были вещи твоей семьи, ты понимаешь, что последнее удивление в твоей жизни – это кризис среднего возраста… И хочется уже не секса, а водки на кухне – с яичницей, салатиком и какими-нибудь соленьями домашними. И чтоб не из ресторана, и женщина чтоб была не сукой силиконовой, а просто женщиной: без машины розовой и айфона, без понтов этих гребаных. Чтоб именно она чай размешала, салфетку подала, когда на штаны ее едой вкусной себе капнул, чтоб не про кино и премьеры спрашивала, смеясь за спиной с кем-то, а рассказывала что-нибудь…

Сначала решил, что она изменилась,

Казалось потом, что сам же мудак,

После как-то иначе сложилось,

И оказалось, что все вовсе не так.

И встретилась тут же другая,

Ночь с ней прошла, манилось еще,

Оказалась вовсе и она не такая,

И даже не представила счет.

Забыл, что такое нужда и вниманье,

И вспомнил о том, что я ведь мужик,

Забыл, что бывает у двоих  пониманье,

И узнал, что нервный случается тик.

После ушла навсегда и с надеждой,

Сидел у окна, погрузившийся в ней,

Вошла та, родная, и смахнула небрежно

Мечту реальностью жгучей своей.

Два старых приятеля встретились в уютном ресторане на окраине Москвы. Они были разного пола, но это только усиливало их влечение друг к другу, что было практически на грани реинкарнации дружбы в нечто более личное. Он говорил о том, как все изменилось за последние годы в его жизни, что после их последней встречи произошло многое, что способствовало изменению его взглядов на жизнь. Она же говорила о своих жизненных радостях и неудачах, о своих стремлениях и разочарованиях. Он положил руку на ее ладонь, посмотрел ей в глаза и непринужденно заговорил, словно читал уже заготовленный текст:

– Так всегда бывает, все проблемы и геморрои в кучу. Думаю, многим знакома ситуация, когда ты теряешь работу, несколько месяцев маешься в ее поиске, постепенно рассматривая все менее оплачиваемые и менее привлекательные должности. Но результатов так и нет, а время идет, жена недовольна, да и ты сам уже начинаешь чувствовать себя каким-то неудачником. Вдруг месяца через три-четыре этих скитаний по рынку труда тебе подворачивается подработка, стремная, грязная, но хоть какая-то, и, что самое важное, тебе заплатят за это деньги. Ты пашешь две-три недели, вывозя из чьей-то новокупленной квартирки горы мусора, потом получаешь кровные крохи – если получаешь – и радостно приходишь домой с подарками для своих близких. Делаешь сюрприз, входишь тихонечко, пробираешься в спальню, подкрадываешься в темноте к любимой и дорогой женщине и целуешь так нежно, чтобы осторожненько разбудить и вручить букет роз, который держишь в руке за спиной. Прикасаешься губами к ее щеке, а там… А там – щетина! Включается свет, и ты просто в ауте. Твоя жена, какой-то мужик в твоей постели, за которую ты еще не выплатил кредит, лежит рядом с ней и спрашивает: «А это кто?!». Все бывает, все случается, да и ты, может, и простил бы, если бы не один весьма обидный факт. Сегодня тебе исполнилось тридцать лет, а тут такой подарок. Дальше, думаю, даже описывать не стоит.