Гнёт. Книга вторая. В битве великой - страница 8

— Вот потому-то я и снял этот дом.

— А жена, дети? Они могут испугаться, стать припадочными.

— Ничего этого не будет. Отслужу молебен, переедем, и придётся нечистой силе уступить нам свои владения.

— Всё-таки я бы не решилась занять такую квартиру.

После чая сели за ломберный стол, а Татьяна Андреевна увела Машу в спальню показать трёхмесячную дочку. Между тем в столовой за карточным столом шёл разговор на ту же тему. Сдавая карты, акушерка Галлер говорила:

— Не могу понять, откуда пошла вся эта чертовщина? Люди точно взбесились: одни вертят столики и общаются с душами умерших, другие видят привидения. Кому всё это нужно?

— По-видимому, всё это идёт свыше, — разбирая свои карты, ответил Древницкий. — Видимо, хотят отвлечь внимание масс от революционных идей.

— Дух времени. С Запада всё это пришло. Там объявился спирит Юм, он, видите ли, на воздух поднимается, — Смагин рассеянно подбирал масть.

— Все газеты и журналы переполнены сообщениями о загадочных явлениях. Я — пасс! — заявила Галлер, откладывая карты.

— Что ты скажешь, отец Василий? — поднял Древницкий глаза на хозяина.

Тот тонко улыбнулся и в тон ответил:

— Без козыря, отец Владимир…

Все засмеялись. Древницкий усмехнулся.

— Я не о том… Зачем переезжаешь в дом с привидениями? Говори начистоту, здесь все свои.

Священник оглядел всех весёлыми голубыми глазами, оглянулся на дверь.

— Скажу по секрету. На днях вызвал меня настоятель собора. Показывает секретный наказ святейшего синода. Все силы употребить на то, чтобы зажечь веру в народе. Много развелось вашего брата, атеистов. Вот и приказано открывать мощи, совершать чудеса…

— Ну, а зачем вам надо вселяться в дом с чертовщиной? — недоумевал Смагин.

— Вот отслужу молебен, вселюсь — и конец привидениям. Вот вам и чудо.

Галлер внимательно посмотрела на говорившего.

— Значит, вы не верите в загробный мир?

— Клара Германовна, вы же знаете, что я преподавал физику, а физика с чудесами магии несовместима. Давайте доигрывать роббер…

Винтёры углубились в игру, а вернувшаяся хозяйка, усадив Машу, стала с помощью денщика накрывать стол к ужину.

Действительно, о пустующем почти год доме Чечевицына носилась худая слава.

Население русской части города волновалось. Обеспокоенный губернатор назначил совещание, пригласив настоятеля вновь выстроенного собора и бригадного священника — отца Василия.

— Как же так случилось, святые отцы, что нечистая сила одолела? — серьёзно и недоумённо спрашивал губернатор.

Отец Василий взглянул на иерея. Тот склонил голову. Священник уверенно начал:

— Святая церковь признаёт существование злого духа. Считаю, что борьба с ним должна вестись религиозными выступлениями и силой молитвы.

К концу заседания неожиданно явился пристав Кан-дыба.

— Что случилось? — спросил строго губернатор, впервые увидев в сильном смятении человека, видавшего виды.

— Им-ме-ю честь до-до-ложить… был с облавой в доме Чечевицына…

— Ну и что?

— В-о-от! — Кандыба разжал кулак — на ладони лежали две пули от нагана.

— Объясните! — приказал губернатор.

Кандыба попытался объяснить, но говорил сбивчиво, запинаясь. Порой совсем нельзя было его понять.

— Мне дали знать, что в запертый дом кто-то проник. Я и пять полицейских, один с фонарём летучая мышь, вошли в дом… Слышим — шаги в комнатах. Посвистывают. Я приказал двоим занять выходы, а мы, четверо, по слуху кинулись… Вошли туда, где картина… Сатана из мрака смотрит на нас, глаза горят, зубы скалятся. Кричу: "Вихров, мазни-ка эту рожу". В тот же миг за нами кто-то захохотал да как стукнет в бок меня, Вихрова и ещё одного. Подняли фонарь — откуда-то ветер дунул, огонь погас. Все испугались, я выхватил револьвер и бац в картину. Она мигом осветилась и погасла. Дьявол захохотал да в меня пулей бросил. Я опять выстрелил, и опять пуля обратно прилетела, горячая… Тут мы все выскочили на крыльцо… Отдышались, зажгли фонари да с молитвой опять вошли. Пули подобрали… Я сюда на извозчике приехал. Вот наган, пять пуль целые, а эти два патрона стреляные.

— Да, пожалуй, вы правы, отец Василий, — обернулся губернатор к священнику, — только молитвой можно бороться.