Гнёт. Книга вторая. В битве великой - страница 7

— Забыл тебе сказать, папа. Встретил отца Василия, священника, зовёт тебя на преферанс сегодня, в семь часов. Пойди, батя — славный человек.

— Да, симпатичный. Пожалуй, пойду. Растёт Ташкент, а всё же захолустье… Даже война не встряхнула.

— Далёкая окраина. А Петербург, напорное, бурлит… Ну, я пошёл.

Улыбнувшись отцу, Сергей встал и зашагал к скверу. Древницкий тепло смотрел на смуглого стройного юношу, такого рассудительного и спокойного на вид. Ему казалось, что Сергей походит на притихший вулкан, который может каждую минуту загрохотать и запылать.

Вечером Древницкий с Машей входили в квартиру отца Василия. Они застали за чайным столом доктора Смагина и акушерку Галлер. Жена священника Татьяна Андреевна завладела Машей и повела к столу.

— Наконец-то собрались. Давно жду, сама никак не вырвусь от малышей, а тут Вася задумал менять квартиру, укладываемся…

— Терпеть не могу переездов. Все мы кочуем, как помады. Умеют же люди устраивать свои дела, приобретают дома или дачи, — говорила Маша, здороваясь с гостями и садясь возле Галлер.

— Уж не на меня ли намекаете? — усмехнулся в усы Смагин.

— Нет, на мужа. Вольдемару давно предлагали купить землю за сквером, против нового офицерского собрания, по двадцать копеек за сажень… Пустырь был.

— А вы промашку дали, Владимир Васильевич, — проговорил Смагин. — Лежала бы да лежала земля, а теперь были бы богатым.

— Сговорись с ним… Не хотел быть помещиком, — с досадой сказала Маша.

— Напрасно. Я свой домишко купил за триста рублей десять лет назад, а теперь дают мне за него шесть тысяч.

— Продавать задумали? — спросила Галлер.

— Ну нет. Оставлю Антопиде, внучке. Ронин-то более двадцати лет мыкается по Туркестану, а не приобрёл даже простой хибарки.

Древницкий усмехнулся. Не один он оказался таким непрактичным. Ему живо припомнилась последняя встреча с Рониным вечером на Соборной улице. Как давно это было!

— Где же теперь Ронин? В Асхабаде?

— Там. Неприятности у него…

— Что так? Его не скоро обидишь.

— Он тоже, как и вы, вышел в отставку в прошлом году, учительствует. Травят его за свободные взгляды.

— Везде одно и то же. Экие подлые люди, — возмутилась Галлер.

— Татьяна Андреевна, куда же вы перебираетесь? — полюбопытствовала Маша. — Чем вам здесь плохо?

— На Андижанскую. Правда, дом хороший, сад громадный, и дёшево, но…

Смагин повернул голову и пристально посмотрел на попадью.

— Это не у Чечевицына ли сняли квартиру?

— Да, у него. Четыре комнаты, терраса, сад…

— Но там же чертовщина…

— Как? Что вы сказали? Какая чертовщина? — посыпались на Смагина вопросы.

— Самая обыкновенная. Привидения каждую ночь. Они и выжили хозяина. Выстроил он себе по другую сторону ворот новый дом в три комнаты.

— Разве, доктор, вы верите в чертовщину? Вот не ожидала, — удивилась Галлер.

— Чечевицын — чудак какой-то. Живёт анахоретом, в дом никого не впускает. Нигде теперь не работает, а богатеет. Ведь это он сумел отхватить целый квартал по Пушкинской улице, — припоминал Древницкий.

Маша внимательно слушала. Повела зябко плечами, оглянулась. Проговорила тихо:

— Он с чертями давно якшается. Когда мы жили на Наманганской улице, я с дочкой ходила через Лагерное шоссе на зелёный холм гулять. Лара там цветы рвала. А теперь всё это загорожено. Говорят, Чечевицын купил. Помню, там было старое кладбище и всё кто-то аукался.

— Пустяки, дети играли, — проговорил Древницкий.

— Что Чечевицын не совсем нормален, я это заметила. Играли как-то с ним в преферанс у Петра Васильевича, знаете, ветеринарного врача? У него. Всё было ничего, а когда стали рассчитываться, полез в карман, вытащил мелочь да и бухнул: "Чёрту дань уплатил". Мы засмеялись, а он так это серьёзно: "Верно говорю. Три золотых пятирублевика завернул в бумажку, исчезли…" Мы сами перетряхнули его костюм, хотели доказать, что говорит ерунду. Но денег не нашли. — Смагин посмотрел на окружающих.

— Ах, отец Василий! — воскликнула Маша. — Как вы решились жить по соседству с таким человеком в его доме? Я слышала, что в его кабинете был нарисован Христос, которого искушал Сатана, Говорили, что Чечевицын всегда молился этому Сатане, потому и разбогател. Там и теперь призраки каждую ночь являются, свистят, хохочут, стонут… ужас!