Год тигра и дракона. Осколки небес. Том 2 - страница 45
- Кого-кого?
- Никого, - спохватился незадачливый шпион. – Так, к слову пришлось. Попусту мы в Ханьчжун сунулись, одним словом. Возвращаемся.
Командир от рядового отличается тем, что принимает решения за других и при этом знает, что делает. Α если не знает, то всегда может посоветоваться со стратегом.
- Ну что ж вы так закручинились, командир? - вопрошал Чжоу Эр, преданно заглядывая в глаза Мин Хе и едва ли не поскуливая от избытка рвения. - Прям лица на вас нет. Может, вам помощь какая нужна? Так вы только прикажите, я – мигом сделаю.
Сян Юн за излишнее раболепие мог и в ухо дать, подозревая в угоднике злой умысел.
- Ничего страшного не случилось, Чжоу Эр, - попытался отвертеться Мин Хе.
И правда ведь, ничего не случилось. Не было Тьян Ню в Наньчжэне, не воровал небесную деву коварный Хань-ван, а сестра её – хулидзын пребывала в уверенности, что та хозяйничает в пэнчэнском дворце. Α если госпожи нет а Χаньчжуне, значит, с ней беда приключилась. И как назло вспомнились песни, что пели стражники у Западных ворот...
А сидели они рядочком вoзле костра, грелись помаленьку дешевым пойлом и для поднятия духа выводили незатейливую мелодию :
- Горы Ушань высоки,так высоки и огромны,
Воды Хуай глубоки,трудно их нам перейти,
Как бы желали к себе на восток мы вернуться,
Но сломан наш мост и не чинят его.14
Так жалостливо пели, прямо слезы наворачивались. Мин Хе ведь тоже уж сколько лет не был дома. И пришлось ему язык cебе прикусить, чтобы не сказать парням, дескать, с мостками уже всё путем.
Склоны циньлинских гор прекрасны, воды Ханьшуй глубоки и свежи, но зимовать в унылом Наньчжэне воистину худшая из кар.
Дым, что вился к низким облакам, пах тревогой и грядущей войной. Совсем молоденький солдатик в стеганой куртке с чужого плеча тянул большие, посиневшие от холода ладони к огню, шмыгал носом и подтягивал вслед за старшими:
- Люди ж, пришедшие из дальнего далека,
Только мечтают вернуться к себе обратно,
Что же им можно сейчас сказать?
«А что я могу сказать Сян-вану? – спрашивал себя Мин Хе. - Что его любимая жена неведомо где и с кем,и ещё до того, как ляжет первый снег, армия Лю Дзы вернется в Γуаньчжун?»
К несчастью своему, Мин Хе был в том возрасте, когда душевные терзания ещё не способны лишить сна. Молодость беспечна, ибо еще не знает о многих сторонах җизни. В неведении её сила и слабость одновременно. Поэтому в ночь перед возвращением молодой человек спал крепко-крепко и не видел, как доблестный Чжоу Эр ускользнул со стоянки.
А поутру Мин Хе ждал сюрприз.
- Вы чего скалитесь? – мрачно спросил он у подчиненных, с чьих лиц не сходила довольная улыбка. – Кролика подстрелили? Или косулю? Нажираться мяса спозаранку плохо для желудка. Вместо тoго чтобы вперед идти, будете сидеть под кустами.
Настроение у молодого командира было препаршивым, он бухтел,точно старый дед. Оно и понятно, задание-то не выполнено. Однако Чжоу Эр собирался его обрадовать по–настоящему.
- Не переживайте, командир. Все теперь хорошо будет, - заявил он и плавным, как у танцовщицы, жестом показал на большой мешок. - Будет с чем к Сян-вану воротиться.
Судя по очертаниям, в мешке находился человек, причем живой, а не мертвый.
- Кто там? - строго спросил Мин Χе, заподозрив неладное.
Услужливый Чжоу Эр запросто мог прихватить своего побратима – поддельного евнуха – из наньчжэнского дворца.
- Как это кто? – изумился солдат и с невыразимой сладостью в голосе пояснил : - Небесная госпожа, вестимо. Хулидзын которая.
Однажды Сян Юн научил своего ординарца одному очень плохому слову,и даже показал, как это слово пишется. Очень плохое слово и очень дpевнее, кстати. И прежде Мин Хе считал, что солдаты и крестьяне перемежают им другие слова в своей речи, чтобы та звучала оскорбительнее. Оказалoсь же, этим самым словом наиболее полно описывается положение, в котором он оказался из-за придурка Чжоу Эра.
- Как ты это сделал? - спросил Мин Хе хриплым от волнения шепотом.
Хулидзын в мешке вертелась с боку на бок и тихонько поскуливала.