Год в Касабланке - страница 14

Сначала я спросил, понравилось ли ему в США. Это был хороший, основательный вопрос. Я полагал, что это расположит ко мне собеседника.

— В Штатах полно сук, — был его ответ.

— Вам не понравились американские девушки?

— Нет, шлюхи.

Адил поднес руку к носу, понюхал ее и заявил:

— Я до сих пор ощущаю их запах.

— А как вам работа на кладбище?

— А что такое?

— Ну, занятие не слишком веселое, не так ли?

Адил подтянул запачканный кровью воротник к шее.

— Сучкам там нравилось.

Я не понял, что он имел в виду, но решил не уточнять. Я попросил у кандидата родословную.

— А это дерьмо еще зачем?

— Почему дерьмо?

— Так ведь это не будущее, это — прошлое.

Через двадцать минут Адил встал, закурил шестую сигарету и сказал:

— Я ухожу.

— Вам не нужна эта работа?

— На хрена она мне, — промямлил он, трясясь. — У меня нет времени ни на какие работы.

По дороге к дому я старался понять, зачем парень приходит наниматься на работу, если у него нет времени работать, или почему девушка хочет стать моей помощницей, если уверена, что строгий отец выследит ее и убьет нас обоих.

На подходе к району трущоб я встретил имама. Я заметил его издалека у побеленной известкой мечети. Он был небольшого роста, с бородой и испещренным морщинами лицом. На макушке туго закручен серый тюрбан.

Он покачал головой, затем потер большой палец об указательный.

— F'lous, — сказал он, ухмыляясь, — argent, деньги.

Я заулыбался, притворяясь, что не понимаю, и поспешил дальше. Дверь в сад открылась прежде, чем я успел постучать, и, переступив порог, я оказался в тени, отбрасываемой Хамзой. Сторож ждал меня. Он поприветствовал меня и сообщил, что у нас возникла проблема, которую нужно решить безотлагательно.

Я попросил его подождать минуту, пока я сполосну лицо.

— Проблема ждать не может.

— Даже минуту?

Сторож замер.

— Ни секунды! — почти выкрикнул он.

Хамза повел меня по тропинке в сад. Тропа уперлась в высокие чугунные ворота. Когда-то давным-давно они были великолепны, пока ржавчина не принялась за завитушки узоров. За воротами находился участок хорошей земли размером с теннисный корт. Хамза открыл ворота.

— Чья эта земля? — спросил я.

— Ваша, мсье Тахир, — ответил он.

— Ты уверен?

— Конечно.

Участок земли был огорожен стеной, вдоль которой росло множество разных деревьев: пальмы, эвкалипты, можжевельник и инжир, а под ними все буйно заросло аспарагусом.

— Ты уверен, что я владелец этой земли?

Хамза кивнул. Он повел меня через беспорядочные посадки подсолнечника, большие золотые головы которого тянулись к солнцу. В дальнем конце стены обнаружился еще один выход. Я прошел через него вслед за сторожем, и мы оказались у небольшого разрушенного здания со своим собственным огороженным садом.

— А это чье?

— Ваше, мсье, — ответил Хамза.

Я не мог понять, почему до сих пор никто не рассказал мне об этом здании и его потайном садике. С другой стороны, было приятно узнать, что я получил что-то совершенно бесплатно. Но моя радость моментально испарилась, как только я увидел то, на что показывал рукой Хамза. У него под ногами валялась еще одна дохлая кошка. Было похоже, что ей выпустили кишки. Труп животного густо облепили мухи.

— Кто это сделал?

Хамза потер нос.

— В этом-то и проблема.

— Я понимаю, но кто это сделал?

— Квандиша, — ответил Хамза. — Квандиша это сделал.

— Кто это?

Сторож очень глубоко вздохнул и пошел назад в конюшню, где уселся в свое плетеное кресло. От него, как и от остальных, было трудно чего-нибудь добиться. Хотя сторожей в доме было всего трое, они сумели создать свое собственное тесное братство и дружно хранили молчание.

В течение следующих нескольких дней я неоднократно спрашивал Хамзу, Османа и Медведя о Квандише. Где он живет? Какое отношение имеет к этому дому? Но как только я называл это имя, сторожа напрягались. Они утверждали, что ничего не могут сказать мне, поскольку им нечего говорить. Я просил их. Умолял. Но тщетно.

Прошла неделя. Рашана велела мне прекратить расспросы о Квандише и снова заняться поиском помощника, который смог бы найти няню. Я побеседовал еще с семью кандидатами. Ни один из них не подошел по той или иной причине. И тут неизвестно откуда в Доме Калифа вдруг появилась молодая женщина. Она хорошо говорила по-английски и так часто улыбалась, словно кто-то приказал ей делать это. У нее были длинные волосы, очень темные и блестящие. Она сказала, что ее зовут Зохра и протянула мне свою родословную, в которой было перечислено семнадцать поколений.