Голая правда о коррупции - страница 11

Высвобождается время, за которое можно сделать еще предметы. Но вот куда их девать? Можно обменять на что-то у другого племени. Но вот проблема. Если тратить время на дальние походы к другим племенам, то не останется времени на дополнительное производство. Но вот если выделить специального человека для доставки и обмена, то тогда все в порядке. Выделили человека и назвали торговцем. Определили ему долю в общем труде, который стал включать в себя еще и транспортировку с продажей. Нагрузили его предметами, назвали их товаром и отправили в путь. Родился бартерный обмен, добычу от которого делили между всеми.

Затем появились деньги (еще не монеты, характерные для государства) для облегчения товарообмена, растущего по объему и отдаляющегося по территории. Вот тут-то все и началось…

Обмен стал происходить уже не товар на товар в штуках, а как бы назначенная в условных деньгах цена на цену. Товар-то в штуках как его ни перекладывай, ни пересчитывай не изменится ни в количестве, ни в свойствах, а вот цена… Торговец быстро смекнул, что если он назначит цену на товар больше той, ради которой его послали племенные трудяги и ее заплатят, то соплеменникам можно отдать лишь то, на что те рассчитывали, а разницу в дополнение к положенной ему доле оставить себе, как премию за оборотистость. Ведь если бы не эта оборотистость, то и дополнительного дохода не было бы. Стало быть, бонус принадлежит торговцу.

Логика вполне понятная и кажется убедительной, если бы не одно “но”. Все было бы в порядке, если бы торговец продал товар, который сам и сделал. Но он ведь продал то, что сделано другими и механика этой процедуры совсем иная, чем логика торговца и попробуем в ней разобраться.

Иноплеменники, покупавшие товар у нашего посланца платили цену за сам товар как вещественный объект. Им и в голову не приходило оплачивать оборотистые способности торговца. Если бы он заявил, что вот, мол, племенная цена товара, а вот моя добавка к ней за то, что я решил продать его вам дороже, то ему за этот запрос не только бы не заплатили, но и, наверное, вздернули бы на ближайшем дереве за наглость. Ведь оплата его работы есть забота тех, кто его послал и уже входит в цену товара. Но поскольку покупателям предъявлена якобы товарная цена племени-поставщика, то они без звука ее и заплатили, и именно она вся должна бы являться собственностью производителей, пославших торговца. Которые на радостях поделились бы дополнительным прибытком и с торговцем. И все было бы гладко.

Но поскольку торговец нарастил цену, а из корысти добавку дохода не внес в актив племени, оставив себе, то стало происходить следующее. Ведь торговца посылали не ради привоза в племя денег, а ради привоза заказанных товаров, которых в племени нет. Стало быть, на вырученные деньги должен быть куплен нужный товар и привезен в племя. Почему бы и нет? Это очень просто за исключением одного вдруг возникшего и как бы “мелкого” обстоятельства.

Продавцы-представители иноплеменников, взвесив цену и практические свойства проданных им товаров, пришли к заключению, что их равноценные по потребительским свойствам товары должны стоить не меньше. То есть они оказались не глупее нашего хитреца и предложили ему свой товар тоже по завышенной, чем все издержки цене. Если бы наш торговец купил его для соплеменников на все имеющиеся у него деньги, то племя как раз и удовлетворило бы свои ожидаемые потребности, ради которых его и посылало.

Но суть проблемы в том, что торговец не потратил на нужды племени свою заначку, и денег против иноплеменных товаров оказалось меньше, чем нужно для их полного выкупа и удовлетворения племенных заказов. Заказы были выполнены частично с дефицитом именно на сумму заначки торговца. Привезя товары в племя, торговец объяснил, что, де, он постарался и продал товар дороже, что является исключительно его заслугой, и поэтому разницу он оставил себе. С другой стороны, иноплеменные гады-торговцы вдруг взвинтили цены и, что делать, пришлось привезти на племенные деньги меньше товара, чем планировалось.