Гольцы - страница 11

Порфирий тупо глядел на Лизу. Он был пьян. Ильча сидел неподвижно, угрюмо нахмурив брови.

А что, Порфишка, — все больше оживлялся Егор-ша, — складись такое дело: вот плавим мы с тобой лес, остановились сегодня на пути у дружка, у Ильчи, заночевать. Погостились. И тут красотку дочку заприметили. Приглянулась. Посватали. Уплыли в город, там расчет за лес получили. А через неделю свадьбу сыграли. И зажил Порфишка по-хозяйски. Тихой семейной жизнью. Ха-ха-ха!.. Женить, Порфишка?

Жени, — медленно выговорил Порфирий.

Ильча резко встал из-за стола, так что забренчала посуда. Лиза, опустившись на лавку, прижалась к стене. Мать вздыхала за переборкой.

Ты что, Ильча? — удивился Егорша. — Обиделся?

Была бы обида, — вполголоса сказал Ильча, — а сейчас нет ее. Подумал: растил, растил дочку, и вот… уйдет..* к кому… другому…

Го, Ильча! Девке замуж идти — свое счастье найти. Возмужала — задерживать нечего, попусту молодость утрачивать.

Что это у нас за разговор? — так же тихо сказал Ильча, а у самого губы дрожали. — Будто мы и впрямь сватовство затеяли! Не хочу я про такие дела толковать, языками чесать.

А пошто языками чесать? — не унимался Егорша. — Возьмем и посватаем. Сразу, сейчас вот и посватаем. Порфишка, будешь жениться?

Буду, — трезвея и не спуская удивленно-радостного взгляда с испуганного, побледневшего лица Лизы, ответил Порфирий.

— Ну, так что, Ильча, как думаешь? Отдашь Лизку? Ильча грузно уперся в стол кулаками. Погнулась столешница. Лиза у стены замерла.

Отдам, — чуть слышно ответил отец.

О-го! — обрадовался Егорша. — Ай да сват из меня! А ты, красавица, что скажешь?

Лиза опрометью выскочила вон из избы. Ночевала она в амбаре.

Пьяная болтовня мужиков оказалась не шуткой. В полдень, когда, опохмелившись после вечерней попойки, Порфирий и Егорша ушли к своему плоту, Лизу позвал отец.

Пойдешь замуж. Не вздумай отказываться.

Замуж? За Порфирия? Его обманывать?

Ну, об этом ты помолчи, — строго оборвал ее отец. — Лучше быть какой ни есть женой, чем девкой с ребенком. Вот и все. Не схочешь замуж пойти за Порфирия — из дому выгоню. А коли дегтем ворота нам вымажут — сам удавлюсь.

Побледнела Лиза, выслушав слова отца. Больше ничего не сказала. Молча кивнула головой: «Согласна…»

На свадьбе были только положенные по церковному обряду лица. Отец, сказавшись больным, не поехал. Порфирий рассердился, Лиза горько заплакала.

Венчались они в городе, в той же церкви, где нынче так пышно сочетался браком Иван Максимович с Еленой Александровной. Тот же священник скороговоркой пробормотал уставные молитвы. Но не было у церкви ни толпы, ни колясок, никто не поздравил новобрачных. Пешком ушли молодожены в ветхий дом Порфирия и справили там свадебный обед. Вина было много, а на закуску соленые огурцы да селедка.

Лизу Порфирий любил. Но любил какой-то странной и замкнутой любовью. Он не дарил ей обновок, не расточал нежных слов, — да он и не знал, как их произносят. Не умел он и ласкать. Но Лиза сердцем почуяла, что душа у Порфирия чистая, гордая. Не смирится никогда Порфирий с несправедливостью, не поклонится хозяевам, оттого бедствовать они станут еще пуще. И терпеливо переносила она тяжелую, беспросветную жизнь как возмездие за свой невольный обман.

Бывало, что подолгу Порфирий не находил работы. Тогда он о чем-то думал угрюмо, исчезал на несколько часов, а возвратившись пьяным, совал, так, чтобы не заметила Лиза, под подушку либо под блюдце на столе три-четыре мелкие монеты. Если денег достать не удавалось, оп молча ходил грузными шагами по избе, украдкой поглядывая на пустую полку возле печи. Останавливался у окна, заложив руки за спину. Не оборачиваясь, сурово спрашивал:

Лизавета, ты ела?

Ела, Порфиша.

Говори правду.

Ела.

Ну ладно…

Бывали вечера, когда Порфирий вдруг подходил, крепко, до боли, обнимал ее и сразу же отталкивал прочь. Чувствовала тогда Лиза, что страсть сжигает сердце Порфирия, и жутко ей делалось в эти минуты. Страшнее ненависти такая любовь. А Порфирий брал шапку и, ссутулившись, молча уходил из дому.

Казалось тогда Лизе, что ждет от нее Порфирий теплого, задушевного слова, такого, которое всплывает из самых чистых уголков любящего сердца. И ей хотелось быть искренней, хотелось рассказать мужу всю правду, облегчить свою душу. Но разве можно об этом сказать?.. И Лиза молчала.