Голос над миром - страница 82
Самые теплые воспоминания я храню и о другом живущем поныне композиторе — Ильдельбрандо Пиццетти.
Еще в 1918 году во Флоренции я пела в его «Пастухах», написанных на слова Д’Аннунцио. Двумя годами позже Пиццетти написал в моем альбоме: «Тоти Даль Монте в память о единственном подлинно художественном исполнении „Пастухов“».
Не могу не сказать нескольких слов и о Гундо Бьянкини, моем дорогом, верном друге, авторе изумительных песен. Венецианец с головы до пят, Бьянкини превосходно умел передать в своих песнях атмосферу родной Венеции, веселой, мечтательной, простонародной. Я спела множество его песен, и вместе с канцонами Джени Садеро они трогали сердца людей в самых различных уголках земли.
Но вернемся к дирижерам. Уроженец Абруцц, выросший, однако, в Аргентине, Паолантонио был для меня бесценным наставником, особенно в начале моей карьеры.
В первых моих турне оркестром почти неизменно дирижировал Франко Паолантонио. Худой, темнокожий, с зелеными глазами, он всегда оставался элегантным и на редкость общительным. Человек образованный, глубоко чувствующий музыку, он питал ко мне бесконечную привязанность и безмерно восхищался моим талантом. Не знаю уж, справедливо или нет, но он считал, что театральные круги Италии его недолюбливают, и все свои надежды на реванш связывал со мной.
Должна признаться, что его слепая вера в меня оказала мне добрую услугу. Его советы и руководство очень мне помогли как в Италии, так и на гастролях в Буэнос-Айресе, где он пользовался не меньшим влиянием, чем Этторе Паницца, другой дирижер-аргентинец.
Бедный Паолантонио! После его трагической гибели я попыталась найти на кладбище в Буэнос-Айресе его могилу. В результате долгих поисков мне это удалось. По кастильскому обычаю, гроб с прахом усопшего не был замурован, а стоял на плиточном полу в подземном склепе, рядом с гробами его умерших родичей.
Я была потрясена. Положив на гроб букет живых цветов, я долго стояла, погруженная в далекое прошлое. У меня слезы подступали к горлу и проносились воспоминания о моих первых шагах на сцене. Без постоянной поддержки Франко Паолантонио, без его терпеливых объяснений и умных советов я никогда бы не сумела проникнуть в сокровенную суть музыки и достичь вокального совершенства.
О многих других дирижерах, живущих поныне и отошедших в иной, лучший мир, хотелось бы мне сказать добрые слова благодарности и признательности. Но, увы, размеры книги не позволяют мне сделать это.
Все же я не могу не сказать об отличном дирижере и вдумчивом музыканте Витторио Гуй, о столь рано ушедшем от нас Викторе де Сабата, о великом маэстро Туллио Серафине, о Винченцо Беллецца, Баваньоли, Джорджо Полакко, Серджо Фаилони, о Добровейне, тончайшем музыканте, о Пьеро Фабброни, Бальди Дзенони, Дель Куполо, Армани, Дель Кампо, Гионе, Луконе, Гаваццени, Санцоньо. Я наверняка забыла упомянуть и многих других крупных дирижеров и поэтому заранее прошу у них прощения. В заключение хочу сказать об очень важном, на мой взгляд, факте.
В мои времена концертмейстер и дирижер оркестра значили куда больше, чем теперь. Тогда, за исключением «Ла Скала», где к руководству спектаклями изредка привлекался Джоаккино Форцано, оперный театр не прибегал к помощи режиссеров. Единственным полновластным режиссером и постановщиком был дирижер оркестра. Очень жаль, мне кажется, что нынешние дирижеры отказались от этой своей прерогативы.
По моему мнению, ни один современный режиссер, итальянский или зарубежный, не сумел бы в своей работе подняться до уровня театральных постановок, скажем, Тосканини, Муньоне, Гуарньери, Маринуцци, Серафина, Добровейна, Гуй, Паолантонио, познавших все «секреты» оперной музыки.
Впрочем, я отнюдь не являюсь ретроградом. Раз и в оперном театре появились свои режиссеры, значит, на то есть серьезные причины, и я принуждена сдаться перед лицом очевидных фактов.
Вот один пример из области режиссуры. Сцена безумия в опере «Лючия ди Ламмермур». В мои годы эту сцену исполняли при ярком освещении, и потому создать нужную атмосферу было куда труднее. Все зависело от дикции и темперамента певиц, их чувства сцены и искусства. Теперь же задача исполнительниц весьма облегчена. Режиссер, используя игру света и тени, помогает передать весь драматизм переживаний героини.