Голоса Америки - страница 51

Он в ярости вскочил.

— Шесть месяцев я не знался с водой! — заорал он. — Ох и проучу я того, кто окунул меня!

— Еще посмотрим, кто кого проучит! — заорал в ответ Майк. — Со мной никто тягаться не может. Ку–ку! Я кого хочешь перегоню, перепью, одолею в открытой схватке и в состязании по стрельбе. Я первый герой в наших лесах. Ку–ку! А ну‑ка попробуй, сразу узнаешь, какой я крепкий орешек! Если ударю, как деревом пришибет. Пройдусь разок топором по деревьям — и вот вам в лесу новая солнечная полянка. Меня хлебом не корми, дай мне подраться. Вот уже целых два дня мне не с кем было помериться силой, и мышцы мои одеревенели, как старый сундук. Ку‑ка–ре–ку–у!

И Майк замахал руками, ну точно петух на насесте.

— Ку‑ка–ре–ку–у!

— Айда на берег, там места больше! — не вытерпел старый гребец.

Их встреча состоялась посреди широкой и грязной улицы. Майк сбросил с себя замшевую куртку, а гребец — красную рубаху. Потом каждый схватил друг друга за шею и стал гнуть и крутить.

— Будем драться по–благородному или свободно? — спросил Майк, имея в виду силовые приемы и грубость.

— Свободно! — буркнул в ответ гребец.

— Вот это похвально! — обрадовался Майк. — Так я люблю! Значит, будет веселье. — И он откусил у гребца кончик уха.

Потом наступил ему на ногу, сделал выпад в живот, вцепился обеими руками в волосы и приложил лицо врага к своему колену.

Гребец в долгу не остался, он работал ногтями, молотил кулаками. Они с Майком держали друг друга мертвой хваткой, швыряли друг друга с одной стороны улицы на другую. И наконец Майк улучил свою минутку. Одной лапищей он обвил шею противника, а другой схватил за штаны и одним рывком поднял в воздух. Донес его до реки и бросил в воду.

— Драться ты умеешь как настоящий мужчина, — похвалил Майка хозяин. — А вот с работой как, справишься?

Майк показал, как он умеет работать багром, и отправился в свое первое плавание до Нового Орлеана. Так он стал гребцом на барже и носил теперь красную рубашку, коричневые брюки? прозванные ореховыми бриджами, голубую куртку и кожаную шапку с козырьком.

Из всех молодцов, живших на границе, гребцы были самыми сильными, А Майк вскоре доказал, что он самый сильный среди гребцов. Он выучил много песен, во всех них пелось о реке, и он оглушал всех своим зычным голосом. Его хозяину очень повезло: не пришлось тратиться на сирену, чтобы предупреждать другие суда, что баржа идет. У Майка это получалось даже лучше, чем у любой сирены.

По ночам, когда баржа пришвартовывалась к берегу, Майк любил потанцевать на берегу, а часто и днем он принимался плясать на гладком поле верхней палубы, пока баржа держала путь вниз по реке. У него был зоркий глаз на индейцев и речных пиратов, когда судно приближалось к берегу. Майк научился управляться и с парусами. А на обратном пути из Нового Орлеана, когда они шли вверх по реке, он постиг еще много наук.

Вот когда начиналась настоящая работа — работа для богатырей, работа для полулошади, полукрокодила. Долгих четыре месяца Майк и другие гребцы сражались с могучим течением реки, чтобы доставить баржу назад, в Питтсбург. Случалось им и садиться на весла. Но чаще они работали длинными баграми, подталкивая тяжелую баржу против течения. А иногда и «кустарничали», то есть хватались за кусты и ветви деревьев, росших вдоль берега, когда баржа проходила близко, и подтягивали ее. Бывало, что приходилось вылезать на берег и тянуть баржу на канатах.

Майк в любой работе был среди лучших: и на веслах, и у каната, и с багром. А вечером он любил размяться в дружеской схватке со своими ребятами или же с кем-нибудь из новых приятелей, с кем свел знакомство на берегу. И вот он уже стал первым гребцом, а потом и рулевым. Он мог провести судно через любые заверти и быстрины, обойти подводные хребты и песчаные отмели.

И наконец, стал сам хозяином и капитаном и воткнул в шляпу красное перо.

Но одного красного пера Майку показалось мало. Теперь, когда он встречался на реке с какой‑нибудь баржей, он вызывал на бой ее хозяина. Конечно, он всегда выходил победителем и в награду забирал себе капитанское красное перо и втыкал в свою шляпу. Вскоре с этими перьями он вообще стал походить на вождя индейцев. К тому времени он и получил прозвищу Кароль Гребцов.