Голубой трамвай - страница 7
– Угу…
– Вот и я люблю. И трамваи люблю. Ты на форуме бываешь?
– На каком форуме?
– Фэ Лэ Рэ Тэ. Форум Любителей Рельсового Транспорта. Рекомендую, там занятно.
– Не. Не бываю, – соврал Веня. «Зачем соврал?..»
– Ну и зря. Хотя таких трамваев я даже там не видел. Он тут часто ездит, не знаешь?
– Не. Я тоже его в первый раз… – сказал Веня. Когда он волновался, он не договаривал фразы.
– А чего мы торчим, как статуи, не знаешь? В ногах правды нет, – сказал долговязый и плюхнулся на сиденье. – Садись!
Веня осторожно сел с другой стороны прохода.
– Или нет, – сказал его попутчик. – Спрошу-ка я у водителя, куда мы едем. А то как-то…
Он приподнялся, чтобы встать. Но не встал: как раз в этот момент трамвай притормозил и открыл двери.
В них заглянул… клоун.
Обыкновенный клоун в цветастом костюме. С белым лицом, шеей и ушами, с круглыми алыми щечками и розовыми кудрями врастопырку.
Заглянул и уставился на них.
Что-то в нем было неуловимо странное, и Веня не мог понять, что именно, пока клоун не выкрикнул звонким голоском:
– Не подскажете, куда идет этот трамвай?
Майкин дебют
Майка Андреева держалась до последнего. Она все прекрасно понимала – что в тринадцать еще рано, что это дар природы, что на нее будут смотреть, как на больную, а учителя вообще не дадут ей жить. Да и перед мамой было стремно (хоть мама сама у нее каких только цветов не бывала).
Но хотелка как въелась в нее, так и все тут. Откуда они вообще берутся, эти хотелки? Жил себе человек, довольный жизнью, – и вдруг… Майка пыталась делать вид, что никакой хотелки у нее нет, и это даже неплохо получалось, потому что никто ничего не заподозрил. Но тем было обиднее – что они смотрят на тебя и не знают, как ты мучаешься.
С горя Майка пыталась забыться и лезла во все дыры за впечатлениями. Летом она выклянчила у предков лагерь (все равно худеть надо) и заплывала там за буйки, летала на планере, каталась на лошади, свалилась с нее (больно, но не очень), – и даже влезла без страховки на настоящую скалу, откуда запросто можно было шлепнуться на раскаленные камни. И получился бы стейк с кровью – папино любимое блюдо. Майка любила черный юмор.
В лагере не было парикмахерских, и хотелка притаилась до осени. Зато в Городке их развелось столько, что Майке просто не стало жизни. (Папа шутил, что нужны еще похоронные бюро, и тогда будет все как надо, но Майка не понимала этой шутки.)
Тогда она решила продолжить летнюю стратегию и напихаться впечатлениями так, чтобы больше в нее ничего не лезло. Записалась в кучу секций и кружков. Не ходила ни в один из них, потому что в сети прикольней, – но зато ее совесть была чиста. Правда, хотелка никуда не делась, и даже в сети Майка травила себе душу анимешками, где пестроволосые тян одним уже своим видом смеялись над ее бесцветной жизнью.
Поэтому она сразу согласилась, когда соседка Анжела зазвала ее на утренник в детском саду. Не то что Майка прям так уж любила детей (верней, она не знала, любит их или нет), – а просто это было новое впечатление, которое отчего бы и не получить? «Надо брать все от жизни» – говорила Майкина мама, и Майка так и делала…
И вот тогда-то, на утреннике, она и поняла, что к чему.
Утренник длился полдня и кончился хороводом мальков вокруг Майки, приплясывающей и поющей сразу на три голоса. Шквал детского смеха напомнил ей что-то, что она помнила всегда, хоть уже немножечко и подзабыла…
Ну кто бы мог подумать, что больше всего на свете ей нравится возиться с детьми?
– Да ты прирожденный клоун! – сказала соседка Анжела.
– Вот спасибо! – ответила Майка.
– Не, я серьезно. Слуш, а давай к нам в «Цветы жизни»? Мы выезжаем к мелким, утренники делаем, праздники… знашь, как в Макдональдсе?
– Бесплатно?
– Ну вот что ты сразу про деньги, а? Попробуй вначале, чтобы понять, твое это, не твое…
Майка не то что была лохиней. Просто деньги – это ведь не главное в жизни.
Поэтому в воскресенье она выспалась как следует (даже муть какая-то в голове осела) и отправилась к «Цветам».
– Вот и молодец, что заранее, – сказала соседка Анжела. – Через полтора часика двинем.
– Как? Вы сказали «к двум»…