Голубой трамвай - страница 6
Вокруг громоздились неизвестные дома неизвестного района. Фонарей было все меньше, машины и прохожие вовсе исчезли. Это хорошо, думал Веня. Нет людей – нет гопников и маньяков. Впрочем, он верил в них еще меньше, чем всегда. Они были просто словами, а настоящими были только Город и туман. И поезда. Веня еще не видел их, но они рокотали где-то совсем близко, и он уже почти торжествовал победу.
Вдруг у него сперло дыхание: за ближним деревом блеснули полоски рельс, освещенные фонарем, – и тут же рокот выплеснулся на них сверкающим составом.
Он был великолепен, хоть ветви и мешали рассмотреть его как следует. Он весь блестел под невидимым фонарем, как бронза. Веня окаменел и не мог пошевелиться, и только взгляд его ловил детали, выхватывая их из потока – влага на бортах, матовые окна, сверкающие ручки дверей…
Последняя из них мигнула Вене – и вдруг все исчезло. Снова блестели полоски рельс, и только невидимый рокот уходил в никуда.
Оттуда, из-за тумана, он вдруг позвал Веню гудком.
Веня наконец шевельнулся, сглотнул и медленно подошел к дереву.
Ну конечно. Забор.
Лазить через них он не умел. Да если бы и умел – и взрослый вряд ли перелез бы через этот заборище, где ни приступки, ни перекладинки. Какое-то время Веня просто смотрел на блестящие полоски и думал о том, что он все-таки их видит. По-настоящему, а не в интернете и не во сне.
Потом пошел вдоль забора. Где-то же он должен кончиться?
Улица уводила влево. Кажется, пути шли в другую сторону, потому что гудки звали его справа, из-за мглистой громады складов или чего-то там.
Вот ведь черт. Вернуться, что ли, назад?
Но Веня шел вперед, думая о том, как это неразумно. Невидимый компас почему-то тащил его туда, а ему Веня доверял больше, чем разуму.
И видимо, зря. Он прошел уже, наверно, километра два или три по этой улице – а она все никуда не выводила, и только мгла делалась гуще, и фонари тускнели, будто озябли в тумане.
Что ж. Он увидел, что хотел, хоть и сквозь забор. Мама всегда говорит – «нельзя хотеть слишком многого от жизни». Пора, наверно, и домой… только как?
Компас упорно не пускал его назад. Может, он настроен только на поезда, да и то глючит?
Вокруг высились безликие дома с безликими черными окнами. Здесь и днем заблудишься, думал Веня. Не то что ночью в тумане. И прохожих никого – ни людей, ни гопников с маньяками. Хоть бы маршрутка какая… хотя сейчас, наверно, далеко за полночь. 00.42 – увидел он, глянув на мобилку. Может, что-то еще и ходит… хотя вряд ли.
И тут он увидел их. Две мокрых полоски, блестевших под фонарем. Они шли прямо вдоль улицы, выбегая откуда-то из тумана.
Трамвай? Или ответвление больших путей? Может, если идти по ним – можно выйти и к путям? Вряд ли, конечно, и темно там… но вдруг?
Только Веня собрался с духом и решил прогуляться по рельсам – как прямо на него вдруг выкатил трамвай. Странный. Голубой, как из мультика.
Веня отпрянул в сторону. Трамвай дзенькнул ему, остановился и раскрыл двери.
Остановка?
И, значит, они все еще ходят? Может, подъехать?
Компас настойчиво тянул его к дверям, и Веня заглянул внутрь.
Там стоял долговязый дядька с брюшком и пялился на него, будто Веня был пришельцем.
Вот сейчас спрошу, подумал Веня и спросил:
– А куда идет этот трамвай?
– То же самое хотел спросить у тебя, – ответил долговязый.
– В смысле? – не понял Веня. – Вы же едете в нем? Куда?
– Не знаю. Тут никого не было, когда я вошел.
– А зачем тогда вошли?
– А ты зачем?
Крыть было нечем, и Веня промолчал.
Трамвай дзенькнул, предупреждая, что сейчас поедет.
– Входи. Вдвоем веселее, – сказал долговязый, почему-то усмехаясь.
Веня поднялся на ступеньку. Двери закрылись, и трамвай тронулся – не так, как обычно это делали трамваи Города, а мягко, будто скользил по туману.
– И?.. И что теперь? – то ли подумал, то ли спросил Веня. «А вдруг это маньяк?» – кольнула мысль, и он попятился от долговязого.
– Не бойся, – сказал тот. – Ты такая же жертва тумана, как и я, да? Что ты делаешь здесь ночью?
– Да так… ходил поезда смотреть, – вдруг признался Веня и замер. «Не поймет, засмеет…»
– Поезда? Любишь их, значит?