Голубые столбы Тиэлии - страница 42
— Лекарствие Тую, — машинально ответила баба Дуня и поняла, что проговорилась.
Тоса удивленно взметнула брови.
— Разве вы нарушили наш закон и навещаете Туя?
— Да нет, не навещаем, — неохотно ответила Евдокия. — Он у нас дома лежит.
— И ты выманила меня сюда, чтобы набрать ему лечебных трав?
— Да, Тосенька, выманила. Смолчала про Туя, выходит,
обманула тебя. Уж ты не серчай на меня. Погибает ведь мужик. ^
Баба Дуня- ждала со стороны Тосы справедливого гнева. Но, как ни странно, Тоса отреагировала иначе. Она хмыкнула и по-деловому сказала:
— Придется и мне вступить в эту обманную игру. Не могу же я пойти и донести на тебя в Объективный Совет. Не так меня воспитывали. А раз молчу, значит, все равно с тобой заодно.
— Семь бед — один ответ? — полувопросительно сказала Семина.
— Один ответ, — согласилась Тоса. — Что же, покажу я тебе кой-какие травки, которые действуют на тиэлянский организм положительно.
— А откуда ты знаешь? Вы же земного не употребляете?
— съехидничала Евдокия.
— Сама много будешь знать, скоро состаришься, — хлопнула ее по плечу Тоса.
И женщины, довольные друг другом, пошли по лугу, низко наклоняясь к ароматным травам.
В Колонию Евдокия и Тоса вернулись после обеда.
— Спасибо тебе, Тосенька, за все! — сердечно сказала Евдокия Петровна. — Ты уж к нам пока не заходи. От греха нужно держаться подальше. А если чего понадобится, я сама к тебе заскочу.
— Пожалуйста, Дуня, — ответила Тоса и, помявшись, спросила: — Можно, я скажу Туе, что Туй прячется у вас? Все-таки не чужой он ей.
— Скажи, милая, скажи обязательно. Коли любят, то нужно в беде помогать друг дружке. Когда стемнеет, пусть забежит к нам. Только очень осторожно.
Вернувшись в ”Лотос”, Семина-старшая сразу же взялась за приготовление всяких отваров и мазей. Вскоре она уже поила Туя какой-то коричневой жидкостью. Через полчаса больной пришел в себя и открыл глаза.
— Я еще живой, бабушка? — спросил он, увидев у своего изголовья Евдокию Петровну.
— Живой, милый, живой. Теперь дело пойдет на поправку.
— А зачем? — вздохнул Туй. — Кому я теперь нужен такой, с рубцами на теле?!
— У нас, Ту юшка, говорят, что не с лица воду пить. А у тебя личико в порядке. Бок подрал, да бог с ним. Если девушка любит, она не обратит на это внимания. Да еще крепче любить будет.
— Вы думаете? — в глазах Туя блеснула надежда, но сразу же погасла. — Так это у вас. У нас совсем по-другому.
— Бог даст, сынок, и твоя девушка не оплошает сердцем,
— туманно успокоила его Евдокия Петровна. — Я сейчас тебе
молодых лекарей пришлю. Пусть тебя развлекают. А сама пойду отдохну чуток, вздремну. Не возражаешь?
Туй ничего не ответил Евдокии Петровне. Он взял ее морщинистую руку и поцеловал. Баба Дуня, не привыкшая к такому проявлению признательности, покраснела, поправила на лбу Туя компресс и быстро вышла из комнаты.
Тотчас же ей на смену пришли Анюта, Саня и Вовочка. Ребята, увидев ожившего Туя, очень обрадовались, Саня мгновенно завел какую-то смешную историю про своею кота Василия. Но Анюта остановила ею:
— Помолчи, балабон! Разве не видишь, что человеку пока не до твоего кота.
— Пусть говорит, — возразил девочке Туй. — Мне уже почти что хорошо. Я сегодня получил лекарство не только для тела, но и для сердца.
Ах, сумерки, сумерки... Странное время суток. Многие с нетерпением ждут их наступления. Одни для тою, чтобы побежать на свидание с цветами в руках, другие — для осуществления своих темных замыслов. И добро, и зло уживаются под их серым крылом.
Сумерки этого дня не были исключением. Лишь только солнышко послало прощальный привет западному полушарию Земли, выплеснув на нею ковшик малиновой краски, в ’’Лотос” пришла Туя. Неслышными шагами подошла она к постели больною и присела рядом. Дежурившая в это время Анюта молча удалилась в свою комнату. А Туй спал. Дыхание его было ровным. Не зря говорят, что сон лучшее лекарство для больною. Туя сидела не шелохнувшись. Издали она напоминала мраморное изваяние работы неизвестного, но очень хорошею скульптора.