Голубые столбы Тиэлии - страница 44

— Здавствуйте, — недружелюбно отозвалась девочка.

— Не хотели бы вы иметь дрессированного передяка?

— Не хотела бы, — растерялась Анюта, вовсе не представлявшая, кто такой передяк и с чем его едят.

— Ely и не надо! — сказал Топ обычным голосом, выкарабкиваясь из обличья робота.

— Туп, Топ, негодные мальчишки, разыграли меня! — бросилась к ним Анюта.

— К сожалению, мы пришли не разыгрывать вас, а предупредить, — вздохнул Топ. —- Тип предал нас. Он рассказал все отцу. Теперь нужно ждать неприятностей.

— Вот-вот, и имя-то у него предательское — Тип, — сказала Анюта.

— Не говори так, доченька, — остановила ее Евдокия Петровна. — Его воспитывали по-другому. Он выполнял свой долг. И, правду сказать, мал еще — не понимает, что хорошо, что плохо,

— Но Топ и Туп уже поняли, что к чему, — не унималась Анюта.

— Значит, сердце у них мягче и отзывчивее. С таким

сердцем им трудно в жизни придется. Значит, говорите, что нужно ждать неприятностей? Что же, я к ним готова. Когда брала Туя к себе, знала, чем это может кончиться...

— Мы пошли, — сказал Топ. — Иначе нас могут хватиться. Ведь мы ^осажены под домашний арест.

— И вам досталось, сердешные? — опечалилась баба Дуня. — Ладно, потерпите, ребятишки, за правое дело страдаете, а правое дело никогда еще без боли не давалось.

Только за Тупом и Топом захлопнулась дверь, как в ’’Лотос” пожаловали еще два незваных гостя. Это были два тиэлянина. Они молча подошли к Евдокии Петровне и протянули ей пластиковую пластинку серю го цвета. Fla ней были выдавлены какие-то цифры. Не издав ни звука, посетители удалились.

В это время из комнаты больного вышла Туя. Она увидела серую пластинку в руках бабушки, побледнела и выхватила ее.

— Вас вызывают на Объективный Совет. Это случится послезавтра в 16 часов пополудни.

— Одну вызывают-то? — поинтересовалась баба Дуня.

— Одну, — подтвердила Туя.

— Вот и ладно! — сказала Евдокия Петровна. — Нечего там гуртом делать. Одна за все отвечу.

Старшая Семина была очень отважным человеком.

’’Послезавтра” почему-то не наступало очень долго. Казалось, что минуты стали часами, а часы — сутками. Евдокии Петровне хотелось как можно быстрее пройти процедуру обсуждения на Объективном Совете, получить оценку своей ан-титиэлянской деятельности и понести заслуженное наказание.

За день до заседания Совета все валилось у нее из рук. Впервые в жизни она пережарила картошку и пересолила борщ. Но никто не посмел высказаться вслух об этих ее кулинарных упущениях. Все деликатно промолчали, дочиста вылизав свои тарелки.

В день заседания Совета баба Дуня притихла, долго сидела возле окна и о чем-то напряженно думала. Только в комнату Туя Евдокия Петровна заходила с неизменной улыбкой. ’’Зачем обрушивать свои неприятности на больного человека?..” — думала она. И вроде бы ее подопечный ни о чем не догадывался. Правда, в день заседания Совета звездолетчик был почему-то мрачен, неразговорчив. Но Евдокия Петровна объясняла это слабостью по болезни.

Часа за три до начала неприятного события баба Дуня обнаружила, что из ’’Лотоса” куда-то пропал Саня. Куда унесло этою неслуха, никто не знал. Анюта бормотала что-то невразумительное. Туя пожимала плечами. Не зашли в этот день проведать Евдокию Петровну ни Тоса, ни Тан, ни Тия. ’’Друзья познаются в беде...” — припомнила Семина мудрую народную истину и проглотила комок обиды, застрявший в горле.

Но как бы там ни было, время все-таки шло вперед, приближая стрелки часов к роковой цифре. Евдокия Петровна оделась во все самое лучшее, тщательно причесалась и стала ждать посланцев Объективного Совета. Вскоре они появились в доме, такие же молчаливые и подтянутые. Для быстроты передвижения бабе Дуне было предложено воспользоваться личным антигравитатором. Семина наотрез отказалась.

— Сами летайте, — сказала она сопровождающим. — Мои ноженьки привыкли по земле топать. Так и жизнь доживать буду. В наших краях по воздуху только одна старушка летает

— баба-яга. Неужто я на нее похожа?!

Тиэляне ничего не могли ответить на вопрос Евдокии Петровны, так как не знали, кто такая баба-яга. Но им пришлось согласиться с капризами подопечной. В Колонии уважительно относились к мнению каждого мыслящего существа, даже проштрафившегося.