Город Кенгуру - страница 3

Адий из деревни Бражниково.[3] Плюс "соответствующая" фамилия. Не растолкуешь же всем и каждому, что в иркутских краях, откуда родом отец поэта, течет река Кута...[4]

Но больше пуга́ла его непредсказуемость: черт знает, какое коленце в следующую минуту выкинет... В обществе, где все планировалось, где самоё жизнь человеческую норовили расписать с первого дня до последнего, это воспринималось как вызов. Писать о бомжах, самоубийцах и прочих нехороших людях (а равно – о катастрофах, стихийных бедствиях, пожарах) строжайше возбранялось. Зачем омрачать радостную картину?..

Вот и в облике А. Кутилова противоречия, безусловно, есть. Все же не поэта изгоняли они из Дома печати, а дебошира, пьяницу, назойливо вторгавшегося со своим уставом во вверенные их заботам кабинеты. Нюанс, конечно, но, отмахнувшись от него, волей-неволей подгонишь ситуацию под известный сегодня ответ. Задним числом, – зная, что Кутилов признан одним из лучших омских поэтов, – немудрено прослыть либералом, а ты попробуй сориентироваться в ту минуту, когда по редакционным коридорам слоняется подозрительный тип, про которого поговаривают еще, что он не так уж трепетно относится к социалистической и иного рода собственности. Стихи пишет?.. Да кто их не пишет! Кабы стоящие, не ошивался бы в поисках приключений по Дому печати. И выглядел бы поприличнее...

Знакомый "критерий истины", его тоже со счетов не сбросишь.

– смеется и плачет чудом прорвавшийся в те годы на наш экран великолепный фильм Курта Гофмана "Привидения в замке Шпессарт"[5]. К Аркадию Кутилову подходили с той же меркой. Поэт в долгу не оставался. Он, точно бикфордов шнур: поднеси спичку – схватит огонь, не отпустит.

Возникает вопрос: а так ли необходимо выставлять напоказ непривлекательные стороны его натуры? Но и недоговорить, скрыть то, что знаем, что еще можем рассказать, – не значит ли похоронить что-то живое в нем? Чтобы – уж точно, – кроме не вызывающих чрезмерных претензий стихов, от поэта ничего не осталось...

Вопреки этому косметические манипуляции по-прежнему в ходу. Нам слишком долго внушали, что в человеке (особенно в талантливом) все должно быть прекрасно. Ну, просто обязано, да вот досада... не всегда случается. Вернее – никогда не случается, однако рискнул бы кто в строгие годы усомниться в подлинности аккуратно подретушированных портретов почитаемых соотечественников. Ретушь – штука государственная. С ее помощью и Кутилова легко превратить в персону, "приятную во всех отношениях", а как не хотелось бы... Святой и грешный, он смотрится убедительнее. Только не подумайте, что грехи эти возмущали лишь редакционное начальство, а сами журналисты относились к ним терпимо. Нет. Как правило старались держаться от неуправляемого поэта на расстоянии. И – по примеру "старших товарищей" – не очень верили в его чудесный дар.

Я тоже не выделял Кутилова среди пишущих стихи, пока однажды – в конце шестидесятых или уже в семидесятые годы – не сделал для себя маленькое открытие. Саша Козлов вел тогда в "Молодом сибиряке" юмористическую рубрику "Запятая", графическим символом которой была сморщенная физиономия, чем-то похожая на заковыристый знак препинания. Показал мне Саша как-то и стихотворение про "Запятую". "Кутилов", – сказал он, и с того дня фамилия эта обрела в моем сознании свою стихотворную нишу, хотя ничего особенного в тех строчках сегодня не нахожу. Разве что написаны легко, и про газету, где я работал. Потому, возможно, несколько четверостиший помню до сих пор.

Дальше ритм резко менялся – "под стихотворение" Сергея Михалкова "А что у вас?", да и начиналась следующая строфа, кажется, со слов: " – А у меня в кармане "гвоздь". А у вас?". Но другие строчки забыл. И за точность приведенных четверостиший не ручаюсь