Город на цепи - страница 30

Зачем жить одним чувствам, без разума и тела? Спанж был способен на всё, даже создавать таких чудовищ. Легат должен быть чувствами своего города, как Совет разумом, а Терминал нервной системой.

Это в прошлом. И будущего нет.

Стоило остаться и сражаться с Экзистором? Ничего этого не случилось бы тогда. Но что-то внутри твердило, что тогда не было бы и его. Легат всегда верил своему чутью, оно не подводило. Если бы это чутьё являлось чаще…

Ещё пара впереди. Сказать? Нет, ждать.

Пронеслись мимо.

И ещё один вихрь. Сказать? Ждать?

Оторвало элерон. Всё. Конец.

Две маленькие птички кружась падали в туман.

Человек неподвижным взглядом смотрел на обломки. Самолёт стоял накренившись, наполовину потонув в снегу; одно крыло оторвало начисто, кабина смята, крышку далеко унесло. Водород в баках почему-то не взорвался.

Зачем он выпрыгнул? Антиграв скафандра спас, но зачем?

Синее создание лежало рядом, тяжело дыша, снег уже присыпал белым подёргивающиеся в такт хрипам крылышки.

— Слушай, я впервые… ~хрр …я не… — пони быстро приходила в себя.

Хорошо, что она здесь.

— Что мы будем делать? Эй, очнись, Легат.

Он посмотрел на небо. Тот же белый туман, вихри, всполохи молний. Ветер воет внизу, но здесь он не так силён, чтобы сбивать с ног.

— Выйдем из бури по земле.

— Ты хоть знаешь куда идти? — она вскочила. — Давай я…

— Компас не работает. Вьюга говорит, что север там. Мы рядом с границей бури.

— Она ещё жива?

— Да, разум не повреждён. Пошли. Не будем терять время, идти не меньше двух дней.

Пегаска не послушалась, подошла и уткнулась мордочкой в обломки.

— Можешь что-то сделать? Нельзя её так бросать.

— Да. Могу убить.

Собрать взрыватель и открыть бак было совсем не сложно.

Выйти по земле? Это было наивно.

— Грр, мы здесь как в бутылке закупорены. — пегаска рядом буквально рычала, сжав зубы.

Это место окружено горами со всех сторон. Долина. Чем выше, тем сильнее ветер; его буквально сносило вниз, Рэйнбоу держалась, но она точно не смогла бы долго там лететь.

Боится. Её нужно успокоить.

— Нам есть где укрыться. Мы будем ждать просвета.

— Какого просвета?

— В буре, Вьюга видела несколько таких во время полёта, они перемещались. Из просвета есть шанс дать сигнал, позвать на помощь. Нужно ждать, пока один из них не окажется над нами.

— То есть просто сидеть и ждать?!

— Да. Ты знаешь, что это за руины?

Она говорила, не знает никто. Но разговор отвлечёт. Думай, Легат, где твоё чутьё когда оно нужно?

Варианта два:

Ждать вместе, возможно просвет появится раньше чем они умрут.

Передать ей координаты и отправить через бурю, наружу или искать просвет. Тоже есть шанс.

Нет, не отправлю. Умирать одному не хотелось. Когда пони рядом воспоминания уходили.

— Это башня. Такие раньше строили единороги.

— Откуда ты знаешь?

— Ты совсем не знаешь историю Эквестрии? — в глазах Рэйнбоу удивление.

Хорошо, что-то кроме грусти. Она сильно устала.

— Легат, почему ты не узнал ничего нового об этом мире? — опять лезет вредная мысль. — Все твои знания, это то, чему научил Терминал, когда ты открыл глаза. Почему?

Он мотнул головой.

Пони стала говорить дальше и мысль развеялась как дым.

— И мы каждый год отмечаем спектаклями, как основали Эквестрию.

— Из-за этой бури пони ушли на юг? В ней живут вендиго?

— Раньше таких бурь было много, Зима длилась очень долго. Только объединившись все три народа смогли защититься от духов холода.

Она дрожала, здесь действительно было очень холодно. К вечеру температура упала, комбинезон не спасал пони.

— Я включу внешний нагрев скафандра. Прижмись.

Рэйнбоу послушалась.

— Теперь попробуй уснуть. Мы дождёмся, нас спасут.

И это подействовало, она согрелась и через полчаса сонно посапывала.

Легат никогда не спал. Терял сознание, но не спал. Странно, но сейчас было приятно прислушиваться к дыханию пони и не думать ни о чём. Шли часы. Наверное так выглядел сон для людей.

Анклав. Пятьдесят первый после перехода. Десять утра.

— Мы должны что-то сделать. Отправим транспортники на поиск.

— Нет, Пилот. Наша пара машин его за год не найдёт, а мы потеряем их за час.

Аметри не мог поверить, что сам это говорит, едва не заставляя её плакать, но выхода действительно не было.