Город над крышами - страница 13

— Что ж, черт с вами.

Берсенев вздохнул и нацепил визор, мимоходом жалея, что не взял у Солонина одну или две лишних таблетки.

Кирпичи остались кирпичами, но рядом с иконками меню всплыло колесико загрузки контента. Побежали проценты — пять, двадцать, шестьдесят семь. Сто.

«Использовать?»

«Да».

Изображение в визоре мигнуло, и несколько кирпичей в стене сделались интенсивно-красными. «Нажми меня» — вспыхнула подсказка.

Берсенев хмыкнул. Вот уж точно любитель Кэррола. Дыра. Нора. Он по очереди коснулся кирпичей.

— Замечательно, — раздался голос.

Стена отъехала в сторону, открыв кривой коридор из грубо отесанных камней. Над сводом покачивалась на цепях табличка. «Ян Коти. Студия».

— Визор не снимайте, — предупредил голос.

— Я понял, — ответил Берсенев. — Иначе вас не найдешь, да?

Он ступил на тропку, выложенную неровными плитками, на стыках которых пророс мох. Со стен капало. Понизу вились провода в резиновой оплетке. Поплескивала вода.

Присмотревшись, Берсенев заметил, что на уровне глаз стены измазаны белой и желтой краской. Он провел пальцем по белой линии, и она обзавелась светящейся стрелкой и надписью «На склад». Желтая линия вела в офис.

Свет то пропадал, то появлялся. В боковых проходах колыхалась паутина. Из железной клетки, прикрепленной под потолком, свешивал ступни скелет.

Борясь с тошнотой, Берсенев следовал желтой линии, и ему казалось, что он уже, должно быть, прошел все здание насквозь. Поворот, шесть шагов, поворот. Проплыло углубление с мерцающей, вставленной в череп свечой. Мелькнул провал, во тьме которого серыми пятнами выделялись ступени.

Но стоило ему подумать, что его водят кругами, желтая линия тут же оборвалась.

Берсенев остановился у двери без ручки, вытер лоб и толкнул ее от себя. Переход из подземелья в светлое офисное пространство заставил его болезненно сморщиться. Рука сама потянулась к визору.

— Нет-нет! — услышал он. — Не снимайте! Иначе наше знакомство на этом и закончится.

Берсенев убрал руку.

— Как скажете.

Из-за длинной стойки на него смотрел немолодой круглолицый мужчина в рубашке и джинсовой жилетке. Маленький нос, опрятные усики, серые глаза. Пухлые руки.

За ним желтел узкий пустой стол, за столом, серо-стальной у нежно-розовой стены, высился сейф. Крутил лопастями миниатюрный вентилятор. Из окна сеялся мягкий свет. Висел темный, не работающий телевизор.

Берсенев навалился на стойку.

— Вы, видимо, Ян Коти.

Он подал ладонь, но человек, улыбнувшись, лишь склонил голову. Даже чуть отъехал на кресле на колесиках.

— Чем, извините, обязан?

Берсенев перетерпел приступ головной боли и спросил:

— Вы написали модуль «Золотой квест»?

Мужчина пожал плечами, словно не находил в этом ничего необычного.

— Я.

— А я расследую падение с крыши некого Димы Лиховцева.

— Не вижу взаимосвязи, — сказал Коти.

Берсенев потер висок.

— Взаимосвязь, возможно, самая прямая. Я подозреваю, что по крайней мере один ребенок, но, скорее всего, больше, погибли во время игры в «Золотой квест».

— Угу.

Коти посмотрел на Берсенева, потом вытащил связку ключей и принялся ее изучать. Ключи были самые разные, со странными бородками и даже, кажется, составные.

— Вы слышите меня? — спросил Берсенев.

— Конечно, — Коти на секунду отвлекся от перебора ключей. — Но я-то здесь при чем?

Его серые глаза выразили непонимание.

— При том, — Берсенев скрипнул зубами, — что я вижу в этом умысел. Вы нарочно написали такой модуль.

— Это будет очень сложно доказать, — качнул головой Коти. — Люди умирают всегда и повсеместно, что дети, что старики. Умирают по глупости, по старости, на войне и в мирное время, от болезней, холода, голода, жажды. Некоторые падают с крыш.

— Я знаю.

— Кроме того, какой мне интерес в том, что умирают совершенно незнакомые мне люди? Я вижу в этом один лишь естественный отбор. Преступный же умысел предполагает, насколько я знаю, какую-то моральную или материальную выгоду от планируемого или совершаемого убийства. Я такой не вижу, хоть убейте. Вы уж просветите меня тогда на этот счет.

Берсенев кивнул.

— Сумасшествие.

Коти рассмеялся.

— Я так и думал, что вы объясните это сумасшествием, — смешно перебирая ногами, он подъехал на кресле ближе. — Но мне интересно, разве другой мотивации быть не может, если уж мы с вами так убеждены в некой моей вине?