Город ненаступившей зимы - страница 7

— Коляба! — окликнул его Сергей. — Не навернись, смотри!

— О-о-о, Серый! Сам не навернись! — хохотнул младший брат. — Давно пришел? Я мясца выбрал! Ох, поджарим!

— Чур — я сегодня шашлычник! — забил главную роль старший.

— Посмотрим, — отозвался Коля. — Монетку бросим…

Семейные посиделки Сергей любил всегда. Но сейчас было особенное чувство. Видеть вокруг себя самых родных в этом Мире людей — дорогого стоило, тем более, теперь, после длительного расставания. Он будто чувствовал, как сам медленно проявляется на том семейном фото, что брат прислал ему в какую-то ни эту — другую жизнь. Жизнь, которая казалось правильной, размеренной и, в один миг, стала опостылевшей и словно чужой.

Вроде бы, всё было — хорошая работа, друзья, которыми успел обзавестись на чужбине, женщины, у коих пользовался популярностью и мог позволить, как говорят на постсоветском пространстве, «перебирать харчами». Было хорошо, до того самого щелчка в голове, переключившего стрелки личных ориентиров и векторов индивидуального счастья.

Сейчас Сергею хотелось лишь одного — сделать снимок, где была бы вся его семья и он среди них. Правда, сам предложить сфотографироваться, как-то, не решался. Да, и разговор шёл душевный, настоящий, и прерывать его совсем не хотелось. Отец травил байки, рассказанные мужиками в кооперативных гаражах, где они так любили собираться по любому поводу. Мать всё пыталась минимизировать количество выпитых отцом рюмок, но заслушавшись, либо активно включившись в разговор, то и дело, пропускала моменты, когда Булавин-старший опрокидывал очередной стопарик. Коля же поглядывал за шашлыком, который решили жарить в несколько заходов, дабы мясо было с пылу с жару. Выпивал, разбавлял бесконечные рассказы Владимира Иваныча своими, то рыбацкими, то ещё какими историями. Оксана, тоже, казалось, забыла о недавнем разговоре и своей печали. Улыбалась, смеялась, когда было смешно, тоже немного выпивала, не забывая при этом приглядывать за Витюшей, что уже наевшись, сидел чуть в сторонке на детской маленькой табуреточке и мастерил что-то из яркого пластикового конструктора.

— … а потом, говорит, иди ты на…

— Вова! — осекла мужа Вера Кузминишна. — Дети тут! — воскликнула, кивнув на Витюшу. — Хрен ты старый! Господи прости…

— Мама! Ну, вы-то, сами… — укоризненно, но скорее в шутку, упрекнула её Оксана. — Что ж вы!

— Молчу, молчу! — согласилась пожилая женщина.

— Ничего, в школу пойдет — ещё ни того наслушается! — предрек Владимир Иванович. — Там сейчас такое…

— Ну, какое такое? Пап! Что ты мелешь? — скривился Коля. — Можно подумать ты там бываешь!

— А мне и бывать не надо, — отстаивал свою точку зрения глава семейства. — Мимо меня современные детки бегают — так, я много нового узнаю!

— Ну, началось! — в голос усмехнулся Сергей и легонько толкнул брата локтем. — Сейчас запустит шарманку — молодежь уже не та, дети не те, ба-ба-ба, бу-бу-бу…

— Ага! — тоже хихикнул Коля. — А всё почему?

— Почему? — повторил Сергей.

— Потому что, просрали Обком партии! — в два голоса прогорланили подвыпившие братья и раскатисто рассмеялись.

— Тьфу, на вас! — сплюнул Владимир Иванович. — Вам бы, лишь бы, поржать!

Захмелевший старик чуть насупился, закурил.

— Лучше бы за мясом следили! — пробурчал он. — Вон, горит всё!

— Твою мать! — не сдержался младший брат, несмотря на присутствие ребёнка, и кинулся переворачивать шампуры.

— Коля! — укоризненно прикрикнула на него Оксана.

— Да, Коляба, спокойнее! — поддержал её Сергей. — Дети ж тут!

— Дети, дети… — пробурчал Николай. — Не умничай! Вот, своих и будешь воспи…

Он осёкся, протяжно замолчал. Молодой тридцатипятилетний мужчина сидел у мангала, с шампуром в руке, будто окаменев. Для всех промедление было двух-трёхсекундным — для него гораздо более продолжительным. За несколько мгновений в памяти пронеслись все скандалы и ссоры с супругой, родившей ему не его ребенка. Пронеслись все моменты, в которые он всё больше и больше убеждался — Витюша, гораздо больше похож на Сергея, чем на него самого. Сначала заметил, что цвет и разрез глаз у сына несколько иной — глаза большие, черные, в то время, как у самого Николая серые и слегка раскосые. Потом, светлый волос потемнел, Витюша стал шатеном, хотя, и отец и мать были русыми — у Оксаны это видно по корням, когда она не успевала их вовремя подкрашивать. Привычки тоже говорили о многом. Маленький Коля, никогда не любил всё то, с чем так нравилось играть Витюше — конструкторы, шахматы, морской бой. А вот брат всё это в детстве обожал…