Город у священной реки - страница 4

— Значит, те двое не только у дверей стоят?

— Что ты говоришь?! К таинствам Иштар допускаются только женщины. Но, поверь, нашего искусства хватает на всех.

— А зачем же тогда тебе я? — поинтересовался Конан. — Почувствовала себя одинокой — позвала подружек, и все дела.

— Вот уедешь в свой Туран, — недовольно произнесла Рамини, — именно так и буду поступать.

— Но пока я еще здесь, — как-то отрешенно сказал Конан.

— Что случилось, любимый? — нежно спросила вендийка, заметившая перемену в настроении киммерийца.

— Не могу не думать о Хамаре, — ответил северянин. — Не получается у меня забыть, ведь пока я еще здесь.

Внутри тюрьмы духота была еще сильнее, чем снаружи. Конану казалось, что это невозможно, но с реальностью не поспоришь. Воздух в Вендии обычно насыщен влагой, но чтобы настолько? Похоже, что приближалась гроза

Стражник, что вел Конана вниз, в казематы, страшно пыхтел и то и дело вытирал рукой пот со лба. Жарко ему было в доспехах.

— Возьмите факел, — велел вендиец Конану. — В камере темно, вам понадобится свет.

Киммериец послушался.

В отблесках света, единственные источники которого находились в руках у северянина и его провожатого, коридор выглядел таинственным и пугающим. Казалось, в камерах были заточены не живые люди, а пишачи, демоны-людоеды, которых, если верить местным преданиям, в Вендии водится великое множество.

Внезапно стражник споткнулся и упал, выронив факел и связку ключей. Конан помог вендийцу подняться.

— Каждый раз, когда сюда спускаюсь, — произнес страж, поднимая упавшие предметы, — что-то да приключается. То ногу подверну, то порежусь обо что-нибудь. Злое здесь место, проклятое.

— Пожалуй, — признал киммериец.

В камерах на нижнем этаже городской тюрьмы ожидали своего приговора только самые отпетые негодяи. Убийцы, насильники, пособники демонов. Где-то тут сидел и Хамар.

Из-за дверей доносились непонятные шорохи, шепот. Как киммериец не прислушивался, ему не удавалось различить слов. Некоторые заключенные при их приближении оживлялись, другие, наоборот, затихали.

Нигде в мире, кроме Вендии, не могло существовать подобных узилищ. Вендийцы чрезвычайно трепетно относились к жизни и старались не отнимать ее понапрасну, боясь через это навредить своей карме. Потому суд их был по большей части справедливым, но вот скорость принятия решений у него была незавидная. В Шадизаре всех томившихся здесь заключенных давным-давно бы перевешали.

— Вам сюда, — страж указал на железную дверь, не имевшую никаких опознавательных знаков.

Закрепив факел в держателе на стене, он отодвинул в сторону засов, затем открыл верхний замок, следом за ним нижний. Действия эти он совершал левой рукой, в правой держал короткий кинжал на случай, если узник решится на побег. В данном случае – пустая формальность. Хамар был не из тех, кто способен на подобное безумство. Впрочем, будь оно иначе, в провожатые ему не доверили бы всего одного стража.

— Если что-то случится, — сказал вендиец Конану перед тем, как впустить его в камеру, — стучите в дверь, я услышу.

— Хорошо, — кивнул киммериец.

Он немного удивился, что стражник решился оставить их с Хамаром наедине. Возможно, он останется неподалеку и сможет подслушивать, но, по крайней мере, не будет своим видом смущать туранца.

Конан толкнул дверь и она нехотя, со скрипом, отворилась.

Дышать в камере оказалось практически нечем. Киммериец покрылся потом почти сразу же, как только за ним закрылась дверь. Хамар сидел в углу и не шевелился. Конан бы ничуть не удивился, если бы выяснилось, что он мертв. Вот вам и вендийская справедливость!

Но, нет. Хамар медленно повернул голову в сторону двери. Несколько мгновений он приглядывался к Конану — сказывалось отсутствие света в камере. Факел в руках киммерийца ослеплял узника.

— Сотник, — прошептал туранец. — Ты пришел.

— Мне передали, что ты хочешь меня видеть, — ответил киммериец.

Он так и не определился, как относится к этому человеку. С одной стороны, туранец на протяжении долгого времени был его верным товарищем, преодолевшим вместе с ним и другими солдатами царя Илдиза нелегкий путь из Турана в Вендию. Случалось Хамару и прикрывать спину своего командира в схватках с разбойниками. Но с другой стороны, содеянному им не было ни прощения, ни объяснения.