Горячая Распродажа - страница 3
Я был слишком вялым, чтобы удивляться, обрадоваться или даже волноваться, увидев его. - Сержант… или нет, вас повысили, не так ли? Теперь лейтенант? Вы проверяете всех жертв вчерашней аварии?
«Только те, кто поднимает красный флаг, находясь в пределах пятидесяти миль от места преступления». Я не видел особых эмоций на его квадратном медном лице - ни беспокойства старого любовника, ни даже гнева старого любовника, который был зол, когда оставил меня. - И да, меня повысили: теперь вахтенный коммандер на 103-й улице и Оглсби. Я выйду из вестибюля, когда доктор объявит, что вы готовы снова взорвать Южную сторону.
Резидент подписал мои выписки из больницы, выписал мне рецепты на викодин и ципро и передал меня медперсоналу. Помощница медсестры передала мне остатки моей одежды. Я могла носить брюки, хотя от них пахло сажей и в них были вкраплены кусочки холма, но мое пальто, куртка и блузка из розового шелка были разрезаны на плечах. Даже ремешок моего бюстгальтера был обрезан. Я заплакал от шелковой рубашки, от нее и от куртки. Они были частью заветного наряда; Я надела их утром - вчера утром - чтобы сделать презентацию клиенту в центре города перед тем, как отправиться в Саут-Сайд.
Помощницу медсестры так или иначе не волновало мое горе, но она согласилась, что я не могу выходить на публику без одежды. Она пошла к медсестре, которая достала мне откуда-то старую толстовку. К тому времени, как мы сделали все это и нашли санитара, который отвез меня в вестибюль, было почти девять.
Конрад воспользовался привилегией полиции, чтобы припарковаться прямо перед входом. Он спал, когда санитар выкатил меня, но очнулся, когда я открыл пассажирскую дверь.
«Гав. Долгой ночи, мисс В., долгой ночи ». Он избавился от сна костяшками пальцев и завел машину. - Ты все еще в старой колыбели у Ригли? Я слышал, вы упомянули в доке своего парня.
"Да." К моему раздражению, во рту пересохло, и слово прозвучало как пронзительный крик.
- Я верю, что не тот Райерсон.
«Только не парень Райерсон. Моррелл. Писатель. Прошлым летом его застрелили, когда он освещал войну в Афганистане ».
Конрад хмыкнул так, что сумел вызвать презрение к простым писателям, которых расстреляли в куски: он сам был ранен из пулемета во Вьетнаме.
«Во всяком случае, твоя сестра сказала мне, что ты тоже не принимал монашеский постриг». Сестра Конрада Камилла сидит в правлении того же приюта для женщин, что и я.
«Вы всегда умели произносить фразу, мисс В. Монашеские обеты. Нет, ни один из них ».
Никто из нас больше не заговорил. Конрад превратил свой полицейский «Бьюик» в парк Джексон. Мы присоединились к тяжелому потоку автомобилей, завершившему утреннюю суету, которые проезжали через зону строительства парка Джексон на Лейк-Шор-Драйв. Слабое осеннее солнце пыталось пробиться сквозь облачный покров, и в воздухе был болезненный свет, от которого болели глаза.
«Вы назвали это местом преступления», - наконец сказал я, чтобы нарушить тишину. «Это был поджог? Это был Фрэнк Замар, которого унесли пожарные?
Он снова хмыкнул. «Невозможно узнать, пока мы не получим известие от судмедэксперта, но мы предполагаем, что так оно и было - разговаривал с прорабом, который сказал, что Замар был единственным человеком, оставшимся в здании после окончания смены. Что касается поджога - этого тоже не могу сказать, пока там не пройдет группа по поджогам, но я не думаю, что этот парень умер из-за пренебрежения ».
Конрад переключил разговор, спросив меня о моей старой подруге Лотти Гершель - он был удивлен, не увидев ее в больнице вместе со мной, потому что она врач и мой большой защитник и все такое.
Я объяснил, что у меня не было времени звонить. Я все думал о Моррелле, но не собирался делиться этим с Конрадом. Вероятно, в больнице не удосужились позвонить ему - иначе, конечно, он позвонил бы мне, даже если бы не смог приехать. Я старался не думать о Марсене Лав, спящей в комнате для гостей Моррелла. Во всяком случае, в последнее время она жарила другую рыбу. Эти ночи. Я внезапно спросил Конрада, как ему нравится находиться так далеко от центра событий.