Горячая Распродажа - страница 4
«Южный Чикаго - это центр действий, если вы полицейский», - сказал он. «Убийства, банды, наркотики - все это у нас есть. И поджоги, много всего этого, много старых фабрик и всякие всякие всякие всячины, которые продаются страховым компаниям ».
Он остановился перед моим домом. «Старик, Контрерас, он все еще живет на первом этаже? Нам придется провести с ним час, прежде чем мы поднимемся наверх?
"Наверное. И в этом нет никакого «мы», Конрад: я могу управлять лестницей самостоятельно ».
«Я знаю, что у вас есть силы, мисс У., но вы же не думаете, что именно ностальгия по вашим красивым серым глазам привела меня в больницу сегодня утром, не так ли? Мы собираемся поговорить, ты и я. Ты расскажешь мне всю историю о том, что ты делал вчера на Fly the Flag. Откуда ты знал, что это место взорвется? »
«Я не сделал», - отрезал я. Я устала, рана болела, анестезия тащила меня вниз.
«Да, и я аятолла Детройта. Где бы вы ни были, людей расстреливают, калечат, убивают, поэтому либо вы знали, что это произойдет, либо вы сделали это. Что вас так заинтересовало в этой фабрике? »
В его голосе была горечь, но обвинение ранило меня до гнева, который вывел меня из оцепенения. «В тебя стреляли четыре года назад, потому что ты не слушал меня, когда я что-то знал. Теперь ты не послушаешь меня, когда я ничего не знаю. Я устал от того, что ты меня не слушаешь.
Он отвратительно улыбнулся полицейскому, бледный солнечный свет блеснул на его золотом переднем зубе. «Тогда ваше желание исполнено. Я буду слушать каждое ваше слово. Как только мы закончим бросать вызов ".
Конец предложения прозвучал у него под нос: мистер Контрерас и две собаки, которых я делю с ним, очевидно, наблюдали за мной, потому что все трое бросились по дорожке, как только я вышел из машины. Мистер Контрерас остановил свою походку, когда увидел Конрада. Хотя он никогда не одобрял моих свиданий с чернокожим, он помог мне вылечить мое разбитое сердце, когда Конрад оставил меня, и был явно потрясен, увидев, что мы приедем вместе. Собаки не проявляли такой сдержанности. Вспомнили они Конрада или нет, я не знал: Пеппи - золотистый ретривер, а ее сын Митч - наполовину лабрадор - они одинаково высоко оценивают всех, от считывателя счетчиков до Мрачного жнеца.
Мистер Контрерас медленно пошел за ними по дорожке, но когда он понял, что я ранен, он стал одновременно озабоченным и раздраженным, потому что я не сказал ему сразу. «Я бы пришел и забрал тебя, Куки, если бы ты только дала мне знать, не нужен полицейский эскорт».
«Это случилось поздно ночью, и сегодня утром они освободили меня первым делом», - мягко сказал я. - Во всяком случае, Конрад теперь командир Четвертого округа. Эта фабрика, которая сгорела прошлой ночью, находится на его территории, поэтому он хочет узнать, что я знаю о ней - он вообще не поверит, что это сладкое ничто ».
В конце концов, мы все вместе поднялись в мою квартиру, собаки, старик Конрад. Соседка суетилась у меня на кухне и принесла миску йогурта с нарезанными яблоками и коричневым сахаром. Он даже выпил двойной эспрессо из моей разбитой кофеварки.
Я растянулся на диване, собаки на полу рядом со мной. Мистер Контрерас сел в кресло, а Конрад придвинул скамейку для пианино, чтобы видеть мое лицо, пока я говорю. Он вытащил из кармана кассетный магнитофон и записал дату и место, где мы разговаривали.
«Хорошо, мисс В., это занесено в протокол. Вы рассказываете мне всю историю того, что вы делали в Южном Чикаго ».
«Это мой дом», - сказал я. «Я принадлежу этому больше, чем ты».
«Забудьте об этом: вы не жили там двадцать пять лет или больше».
«Неважно. Ты не хуже меня знаешь, что в этом городе дом твоего детства преследует тебя всю жизнь ».
1
Воспоминания о прошлом
G йти в Южный Чикаго всегда чувствовали ко мне , как вернуться к смерти. Люди, которых я любил больше всего, те первые жестокие привязанности детства, умерли в этом заброшенном районе на юго-восточной окраине города. Это правда, что тело моей матери, прах моего отца, лежат где-то в другом месте, но я лечил обоих через болезненные болезни здесь. Мой двоюродный брат Бум-Бум, близкий как брат - ближе, чем брат, - был убит здесь пятнадцать лет назад. В моих кошмарах желтый дым от сталелитейных заводов до сих пор затуманивает мне глаза, но гигантские дымовые трубы, возвышавшиеся над пейзажем моего детства, теперь сами по себе только призраки.