«Горячий свой привет стране родной…» - страница 26

Лето было необыкновенно тяжелым: страшная жара, чередовавшаяся с удушливым океанским туманом и проливными дождями. Спасение было только к воде, и весь город проводил свободное время на берегу Ист-Ривер. По был отличный пловец (о, тень Байрона!), гордившийся своим умением переплывать опасную речку. Излюбленным местом купания для него и друзей был маленький скалистый заливчик, находившийся в том месте реки, где быстрое течение соблазняло смельчаков своими водоворотами. Место называлось «Черепашин Залив». Теперь здесь возвышается гигантский небоскреб «Объединенных Наций». Однажды в редакцию «Нью-Йоркского Зеркала» миссис Клемм принесла Эдгару печальную весть: Вирджиния едва ли перенесет это лето. Смерть постоянно стояла за спиной этого несчастного человека. По как он очнулся от своего приятного и самостоятельного существования: действительность звала его опять к новым испытаниям Водоворот, более опасный, чем те, что шумели в «Черепашьем Заливе», опять начинал суживаться вокруг него… Все немногое, что он зарабатывал в газете, он стал отдавать миссис Клемм. Опять доктора, лекарства, страх и мольбы, и вместе с ними пришла какая-то новая полоса поэтического творчества. Уже давно не писал он стихов с таким восторгом и с такой болью, как теперь!

В кабачке Сэнди Уелша больше не видели нового редактора. Он сидел за своим столом и невидящими глазами смотрел куда-то в пространство, за окна редакции, а может быть, еще дальше. Редакция не знала, что делать, страницы газет больше не пестрели даже метафизикой. Друзья разводили руками. Они не знали, что в мыслях Эдгара тогда и стал жить «Ворон».

5

«Ворон» жил в мыслях Эдгара уже давно. Еще в Филадельфии, в веселой компании, за каким-нибудь разговором или между шутками, вдруг он ощущал над своей головой шелест чьих-то зловещих крыльев. Что это были за крылья, чья это была тень? Птицы, демона?

Дни и ночи были наполнены мучительными видениями. Но пить всё-таки бросил. Для того, чтобы забыться, успокоиться, начал совершать чинные прогулки за город. Без шляпы, в одной рубашке, с палкой в руках, Эдгар По выходил на большую пыльную дорогу, по которой бежали скрипучие дилижансы с почтой и пассажирами в Олбани, и шел куда глаза глядят. Фермеры — народ гостеприимный; иногда останавливался около придорожных огородов, болтал с крестьянами, они угощали его свежим молоком и сыром — поболтав вдоволь и закусив, шел дальше. Домой возвращался совершенно разбитый физически, но успокоенный.

Однажды он забрел далеко. Блумингдейлская дорога пустынна, пошли поля и леса. Остановился напиться у маленькой фермы, одиноко стоящей на плоской скале. Разговорился с хозяином — симпатичным ирландцем по имени Бреннан. И через несколько минут Бреннан неожиданно согласился сдать две комнаты в наем на все лето городским жителям. О цене не спорили. «Со всеми удобствами», наверное, долларов пять за лето. Не теряя времени, По вернулся в город, забрал свой несложный багаж, Вирджинию и миссис Клемм и переехал в деревню.

Наступили счастливые дни. С Вирджинией случилось чудо: она опять воскресла. Пятнадцатилетняя дочка Бреннана неожиданно составила ей славную компанию, хоть по возрасту они, конечно, не подходили друг другу, но в Вирджинии была какая-то девственная, детская чистота. Несмотря на свою болезнь и вечную бедность, эта «девочка жена», как ее все называли, сохранила на всю жизнь какую-то безоблачность, дух какой то любви и всепрощения ко всему миру — огромному, жестокому, непонятному. Главная забота в ее жизни была — это сделать что-нибудь хорошее своему ненаглядному Эдди. По купил ей арфу и научил петь и играть. Так легко представить себе классическую сцену девятнадцатого века: случайный гость, какой-нибудь литератор, на столе скудное угощение вода и сухие бисквиты. По декламирует свое новое стихотворение, в углу миссис Клемм, строгая, в белоснежном капоре. После чтения в комнате раздается робкий голос и тихие аккорды арфы…

Жена Бреннана была в восторге от миссис Клемм. Обе женщины хлопотали по хозяйству, а после своих несложных хлопот, когда коровы были выдоены, дети накормлены и собаки посажены на цепь, они вели нескончаемые разговоры о прошлых временах. Приходил и сам хозяин, голубоглазый гигант с вечной трубкой в зубах, и, налив себе чашку крепкого кофе, с удовольствием принимал участие в оживленных беседах. Город ему не нравился, но городские новые жильцы — очень.