Государство — это он - страница 19

стр.

восстановлении Молотова в рядах КПСС. Это то немногое, что я смог для человека,

совершенно незаслуженно обиженного нашими историками.

"Только мы знали численность армии"


"Там всего восемьсот тысяч пар валенок"

Как началась для вас война?

22 июня ведь было воскресенье. Я был в подмосковном доме отдыха Совнаркома. Нам

позвонили, что началась война и что за нами выслали машины. И мы сразу поехали в Москву.

В Кремле было тихо, спокойно. Члены Политбюро были на месте. Но чувствовалось, что все

в тревоге.

Они были испуганы?

Страха не было. Хоть нападение и было внезапным, его ждали. По обстановке чувствовалось, что война будет. 6 мая 1941 года Сталина сделали председателем Совнаркома. Люди поняли, что дело плохо. Кроме того, мы знали, что постоянно заседало несколько комиссий: военных, по оборонным вопросам, по созданию стратегических запасов в стране. Тогда на каждом

предприятии имелись мобилизационные мощности по производству продукции, которая

будет нужна во время войны. Эти мощности стояли в запасе и должны были быть пущены, если бы началась война. Мы в аппарате Совнаркома знали, что срочно создавались

мобилизационные запасы продовольствия: мясных консервов, животного и растительного

масла, сахара. Широкомасштабные запасы. Они делились на две части: на мобилизационные

и на государственные. Все это вместе взятое входило в государственные резервы. Вот с их

проверки для меня и началась война.

А кем вы тогда были?

С началом войны меня назначили помощником Анастаса Ивановича Микояна, которому я

обязан жизнью.

Каким образом?

Во время репрессий всем было жутко. Люди пропадали один за другим, внезапно и навсегда.

Все молчали, и никто никого ни о чем не спрашивал. Помню, прихожу на работу, а дверь в

приемную зампреда Совнаркома Власа Яковлевича Чубаря опечатана. Все сотрудники его

секретариата, помощники исчезли. В нашем доме на Спиридоновке подо мной в

трехкомнатной квартире жил работник Совнаркома Сирота. Спускаюсь утром по лестнице –

квартира опечатана, ни его, ни его семьи никто больше не видел. В 1938 году после ареста

Визнера и Могильного я почувствовал, что тучи сгущаются и надо мной. На первых порах

ничего не говорилось. Но потом оказалось, что из пяти человек, рекомендовавших меня в

партию, арестовано уже трое. Меня вызвал один из двух оставшихся на свободе

рекомендующих, заместитель управляющего делами Совнаркома Иван Григорьевич

Большаков, и, не упоминая о своей рекомендации, сказал: "Вы были близки с

разоблаченными врагами народа. Вам нужно уйти из Совнаркома". Он почему-то забыл, что

мы не один год работали с этими врагами вместе с ним. Встал и пошел к управляющему

делами Совнаркома Николаю Алексеевичу Петруничеву. Он относился ко мне очень хорошо.

Может быть, потому, что мы были земляками – из Тульской губернии. Я из Одоевского

уезда, он – из Белевского. Он прекрасно понимал, что обвинения в связи с врагом народа

Визнером яйца выеденного не стоят. Ведь сам Петруничев вместе с Визнером имел

поручение парторганизации Совнаркома наблюдать за комсомольской организацией

правительственного аппарата. И вместе с Визнером ходил на наши собрания. Петруничев

помолчал и сказал мне: "Идите работайте. Я во всем разберусь". Потом снял трубку, набрал

номер и спросил: "Анастас Иванович, я могу к вам зайти?" Я понял, что мою судьбу он будет

решать вместе с Микояном, и знал почему. Микоян хорошо знал меня с того времени, когда я

начал в аппарате Совнаркома заниматься легкой и пищевой промышленностью, а он

возглавлял сначала Наркомат снабжения СССР, а затем союзный Наркомат пищевой

промышленности.


Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ

"Хрулев обязательно что-нибудь придумывал. Он был мастером найти выход из трудной

ситуации"

И что решил Микоян?

Звонят мне из секретариата Микояна: Анастас Иванович просит зайти. Иду. Он сидел за

столом и что-то писал. Поднял на меня глаза и со своим кавказским акцентом говорит: "Я

решил назначить вас помощником секретаря экономического совета, – это был мощнейший

орган, контролировавший всю экономику, который он возглавлял. – Вы согласны?" А что мне

отвечать? Он же меня просто из могилы вынимает. Как мне быть несогласным? Хитрость