Град Екатерины - страница 28

— Все, больше не могу. Садись. Пишет государь, что ознакомился с выпиской из следственного дела и моими донесениями и убедился в твоей невиновности. Также сообщил, что мне на Урале быть недолго и что намерен он отозвать меня в столицу, а вместо меня оставить Татищева. Не знаешь такого?

— Так чего же ты тянул, Виллим Иваныч! Я ведь этого, почитай, год ждал! Нет, не назначения, а решения по спору с Демидовыми!

— Ну вот, а тут пяти минут подождать не смог! А я виноват!

Татищев подошел к буфету, открыл его и достал штоф с вином и бокалы. Налив, подошел к Генину и подал вино:

— Виктория, Виллим Иваныч!

Чокнулись и выпили.

— Поздравляю, Василий Никитич. Надобно, конечно, дождаться окончательного решения суда, но, как говорится, это просто дело времени.

Виват!

Поднял бокал. Татищев налил. Выпили по второму разу.

— Да, чуть не забыл. Михаэлиса Петр Лексеич приказал вернуть в Берг-коллегию.

— За все это нужно в третий раз выпить, дабы традицию не нарушать, ибо Бог троицу любит!

Оба заразительно расхохотались и традицию не нарушили. Геннин добавил:

— Придется тебе в Соль-Камскую съездить. Пыскорский завод поднять.

Геннин посмотрел выжидательно на Татищева и, прыснув от смеха, добавил:

— А заодно уж и ягошихинский!

Тут уж и Татищев не смог удержаться от смеха. Наконец, успокоившись, он ответил:

— А сейчас, Виллим Иванович, хоть к черту на рога!

Под окнами проходили мужики. Услышав смех, один из них спросил:

— Слышь, Петро, и чего им всегда так весело?

— Господа, что с них взять, — отвечал Петро, махнув снисходительно рукой, будто речь шла о малых детях…

На берегу Исети, на фоне плотины и возведенных цехов, стояли Геннин, Патрушев, Блюэр и Бриксгаузен. Невдалеке Татищев беседовал с Королевичем. Конвоиры привели группу беглых. Среди них был и Андрюха Журавлев. Старший команды обратился к Геннину:

— Господин генерал! Привели беглых!

— Что натворили?

— Энтот двух человек сгубил, — показал на Андрюху, — а остальные просто бегляки.

Геннин скомандовал, не раздумывая:

— Этого повесить, остальных высечь и приставить к работе!

Андрюха вырвался вперед и крикнул Геннину:

— Не убивал я! Под пытками оговорил себя!

Геннин посмотрел на Андрюху:

— Который раз бегаешь?

— Второй.

— Повесить!

Андрей взглянул на генерала, но в глазах не было мольбы. Только злость на все. На судьбу свою беспутную, на себя, на весь мир. Геннин несколько мгновений глядел ему в глаза, будто чего-то ждал, затем отвернулся к собеседникам. Конвоиры согнали беглых в кучку, чтобы вести на экзекуцию. Вокруг начала собираться толпа любопытных. Вдруг, растолкав их, к Геннину бросилась Катерина с сыном на руках и упала в ноги:

— Господин генерал! Не надо, не надо! Не убивайте его! Простите, Бога ради!

Катерина зарыдала и протянула Геннину ребенка.

— Ради сына, пожалейте! Не оставьте малого сиротой! Один он у нас, Андрей-то! Не губите, Богом заклинаю, барин!

Геннин обратился к Катерине:

— Муж твой?

— Да, муж! Отец Васяткин! — показала она на сына.

— В церкви венчаны?

— Нет. Не успели мы.

— Найдешь себе хорошего мужа. А этот — преступник!

Геннин повернулся к конвоирам:

— Исполнять!

Те согнали снова всех беглых в строй. Катерина бросилась к Андрею. Журавлев нежно, в последний раз обнял Катерину и сына.

— Прощайте. Прости меня, Катенька, прости за все. Не смог я обещанного выполнить. Видно, судьба наша такая. Не держи зла на меня. Сына береги. Прощайте!

Конвоиры, спохватившись, отогнали Катерину. Она, сопротивляясь, все рвалась к Андрюхе. Наконец конвоиры грубо оттолкнули Катерину, та упала. Васятка заплакал. Татищев, наблюдавший всю эту картину, подошел к Геннину.

— Виллим Иванович! Сделай мне одолжение!

— Слушаю тебя, Василий Никитич.

— Никогда для себя ничего у тебя не просил. А сейчас прошу!

Геннин удивленно посмотрел на него.

— Отмени приказ, прошу тебя! Оставь ему жизнь.

— Что так пожалел его? А?

— Не гоже с такой женкою помирать. Да и дите жалко. Не могу смотреть на них. Пусть живут. Детишек еще нарожают — будет кому на наших заводах работать.

Геннин задумался.

— Так отменишь? — вывел его из задумчивости Татищев.

Геннин насупился, посмотрел на Катерину с дитем, потом на Андрюху, потом снова на Катерину и повернулся к Татищеву.